Двор чудес. Мишель Зевако

ваши мудрые суждения вдохновили меня. Я хочу вступить в святой орден, основанный вами ради вящей славы Господа нашего Иисуса Христа и блага святой церкви…

      – Хорошо, сын мой! – выдохнул Лойола.

      – Итак, я уйду от мира, оставлю двор, где всюду ложь и коварство. Быть может, в монастыре я обрету наконец мир! Я хочу как можно скорей туда поступить…

      – Нет! – покачал головой Лойола.

      – Что вы сказали, отче?

      – Я сказал, вам не надобно идти в монастырь.

      – Но вы же сами внушили мне эту мысль!

      – Нимало! Мысль вступить в наш орден – да, но не уйти в монастырь. Вам надобно остаться при дворе.

      Лойола перевел дух.

      – Сын мой, – продолжал он, – есть два пути служить Богу и Церкви. Первый – торный. Его избирают сердца робкие, что ищут убежища в Боге, а не идут в мир сражаться во имя Его. Они идут в монастырь и живут там спокойненько, иногда они бывают святыми, но всегда – трусами.

      Лойола говорил без всякого воодушевления, но в голосе его, хоть и ослабленном болезнью, звучал необычайный напор.

      – Другой же путь, – продолжал он, – приличен душам сильным, умам закаленным, сердцам бестрепетным. Монах, сын мой, – это воин, воин Христов! Коль славно это звание! И этот путь, граф, оставаться среди мирской жизни, жить в глазах света так, словно и не давал никаких обетов, а между тем все дела, все помыслы, всю крепость, все разумение направлять к единой цели – ко славе Господа и к преуспеянию Церкви Его…

      – Однако, отче, – заметил Монклар, – этим путем идут все добрые христиане, если имеют сильную веру.

      – Вы не поняли меня. Я говорю о человеке высшего разума, который остается мирянином и весь вверяется Церкви…

      Лойола немного помолчал и вдруг спросил:

      – А понимаете ли вы, сын мой, что такое Церковь?

      – Церковь, отче? Это собрание верных, это стадо, которое пасут наши пастыри, над пастырями же стоят епископы, над ними кардиналы, а над ними, в самой близости от Бога, тот, чьи стопы стоят на земле, а митра касается неба – Пресвятой отец!

      – Вы правы отчасти. Такова Церковь для простецов – для стада, как вы сказали. Но вы-то, граф, не простец. Да, Церковь – это то, что вы описали, но есть еще нечто выше пастырей, выше епископов, кардиналов и самого папы.

      – Что же это, отче? – спросил Монклар.

      – Это мы! – ответил Лойола.

      – Мы?

      – Да, мы, рыцари Пресвятой Богородицы, орден Иисусов – орден священный, могущественный, перед которым уже склонили чело короли, императоры и сам папа. Я говорю «Церковь» – подразумеваю Орден.

      Монклар склонил голову.

      – Я словно ослеплен сиянием, отче, – проговорил он дрожащим голосом. – Да, только теперь я понял, на какой великий подвиг борьбы вы пошли!

      Лойола улыбнулся.

      Суровый дух великого прево, непреклонный перед малыми, жесткий, недоступный жалости, гнулся по воле монаха.

      – Я приму ваши обеты, сын мой. Как только буду в силах, выслушаю вашу исповедь, затем познакомлю с уставом ордена, и вы станете его членом. Но эти обеты, как я сказал,