Шаманский бубен луны. Сания Шавалиева

лед. Ася разогналась и покатилась по дороге на прямых ногах. Вера уже ждала на перекрёстке. Отсюда она казалась слабой, неуклюжей, с тетрадкой в серой авоське.

      Их-ха-ха! Подкатила, обняла, резко развернулась на каблуках.

      – Ты чего такая счастливая? – Вера смотрела внимательно, глазами усталой учительницы.

      – Зубы забыла почистить. – Одной ноге уже было холодно.

      С неба падал солнечный луч, рассеивался так, словно кружил волчок и искал кого очаровать своей энергией, а смог только скользнуть по швейной машинке, стопке готового трико, маркерных листов.

      – Ты чего так долго? – накинулась Вера на Асю. – Я уже в столовке была, там здоровские беляши.

      – Ты иди. Я перчатки буду шить.

      – Да ты чего? Мы же собирались за билетами.

      В окно видна зеленая дверь кинотеатра. Под широким козырьком в очередь в кассу стояли три человека, двое смотрели афиши. Сквозь тусклые стекла с афиш глядели неожиданно живые, пронзительные глаза актеров. На одной – в дыму костра сидел старик с трубкой во рту, на другой – по небу парил безголовый всадник в длинном черном плаще.

      – Не пойду.

      – Говорят, «Дерсу Узала» клевый фильм. Япошкинский. – Вера добавила таинственным голосом. – От шестнадцати. – Поправила белый воротничок на своем синем платье. (В УПК разрешалась свободная форма одежды). Асе сделалось смешно от одной только мысли о том, что эта вольность в одежде разрешает вольность в мыслях.

      – А про что фильм?

      – Да старик какой-то крутой. С тиграми разговаривает.

      Старик? Это Асю удивило. Тяжело вздохнула. Бессильно и отчаянно огляделась. Представила кадр из фильма: серебристая горная река неслась вдоль утесов дальнего берега. Утесы походили на безмолвные водопады, по берегу белел снег. Как щепка, в холодной воде бултыхался плот, на порогах вставал дыбом. Дерсу Узала уверенно управлял шестом. Руки, ноги, плечи, даже зад – все в действии ради спасения. Камера разворачивается, и зрители видят, что дальше поднимается горбатая гора, речные буруны выше человека. Еще секунда и река прочно утрамбует старика вместе с плотом в стену скалы. Конечно, Дерсу Узала победит.

      – А сколько там серий?

      – Две. – фыркнула Вера.

      – Две дорого.

      – По одной не продают! – расхохоталась Вера. – Бросай это грязное дело, я тебе займу.

      – Не надо, – выдохнула Ася, подставила под лапку штрипку и надавила на педаль. Машинка заработала, под суетливой иголкой шустро побежала ткань.

      Ася самонадеянно приготовилась сшить десять пар перчаток. Десять на двадцать, в итоге два рубля, на кино, марки, долг Вере за прошлый беляш.

      Шить перчатки остались трое. Мастерица дала куски ткани, выкройку, ножницы. Выяснилось, что кроить перчатки надо самим. Ножницы оказались тупыми: усердно жевали ткань, в кровь раздирали свежие язвочки. Мастерица в ответ на жалобы предложила хорошие ножницы приносить из дома. Пришлось спасаться самостоятельно – замотала пальцы