Город и пустоши. Ден Ковач

зубами, если у него сломаны руки, понимаешь?

      – Нет, папа, не очень.

      – Ладно, ты не понимай. Слушай и вот здесь, – здоровяк, что шел с мальчиком по улице остановился и постучал мальчику по макушке, – Вот здесь, все запоминай. Так, Котэ?

      – Так, папа.

      Здоровяка одетого ярко и безвкусно звали Рик. Некоторые звали его Крысодав Рик и говорили, что он справился с крысой голыми руками. Чушь полная, разумеется. Крысодав Рик шел по улице с вихрастым худеньким мальчишкой, лет восьми. Мальчишка, едва успевал за отцом. Кэп помнил Рика по своей прошлой жизни и сжался, втиснулся в нишу у дверей трактира, куда его только что не пустили. Он не хотел, чтобы его узнавали. Где-то глубоко внутри бродяги еще оставался капрал Джеронимо.

      Крысодав Рик не прошел мимо. Он остановился и присмотрелся к бородатому калеке:

      – Котэ, сынок, подойди поближе, посмотри – эта пьянь когда-то хвасталась, что побьет твоего папу. Видишь? Вот эта вонючая дрянь обещала набить твоему отцу морду на турнире. Хочешь врезать ему? Не бойся, вмажь!

      Кэп закрылся костылями, но Рик резким движением вырвал у него один костыль и швырнул в сточную канаву.

      – Давай, Котэ, покажи мне твой лучший удар справа!

      – Папа, пойдем, пойдем лучше домой. Там Ли одна совсем, и нас ждет, – мальчик тянул отца за руку, не глядя на Кэпа, ему было неприятно и стыдно и совсем не хотелось трогать этого несчастного бездомного бродягу.

      Кэп опустил голову, по его ботинку потекло. Он обмочился. Не от страха, просто от того, что слишком замерз и долго терпел.

      Рик захохотал, отодвинул сына и легко ударил Кэпа в лицо тыльной стороной ладони. Это была скорее пощечина, чем удар, но Кэп не удержался на одном костыле и упал.

      – Ладно, сынок, пойдем… Двигаться и бить, Запомни, Котэ… А, знаешь, малыш, я, пожалуй, загляну в бар, а ты беги к сестре, она, и впрямь, там совсем одна! Только маме ни слова. Понял? Все между нами!

      Кэп не слышал окончания разговора. Он отключился. Унижение стало для него привычным делом, ему было плевать.

      –

      Кэп проснулся в клетке. Тепло, сухо и чисто, что удивительно. Матрац, на котором он лежал, был самым лучшим, что с ним случилось за последние пару месяцев. Однако его беспокоило, что клетка заперта снаружи, и выпивка тоже снаружи. Вдобавок костыль был всего один. Кэп отчаянно не хотел возвращаться к самому себе трезвому. Выпить. Чем крепче и хуже, тем лучше. Когда-нибудь, возможно, даже сегодня, он, смертельно пьяный захлебнется собственной рвотой, упадет в сточную канаву и разобьет свою бесполезную голову. Она, кстати, страшно болела, и была совсем не против разбиться прямо сейчас. Ужасно хотелось воды. И Кэп закричал, замычал что-то нечленораздельное, застучал кулаками по решетке. Но ничего не произошло. Тюремщики не пришли, и Кэп забился в угол, затащил туда свои ноги и подтянул ближе костыль. Хотя один костыль все равно не помогал ходить.

      Через некоторое время Кэп понял, что за ним кто-то наблюдает. Это была огромная серая