Мир Гаора. 5 книга. Ургайя. Татьяна Николаевна Зубачева

противного даже на взгляд «бальзама-трезвиловки» – очередного изобретения медицинского отделения, помогает, но гадость невообразимая, бросишь пить, лишь бы «трезвиловки» не пробовать – страшно скривился, выругался и зашуршал бумагами.

      Полпериода пролетели быстро. Нурган дописал очередную справку-обоснование, вложил её в папку для докладов начальству и с удовольствием услышал мелодичное звяканье личного таймера. Моррон вздохнул с демонстративной завистью, не поднимая головы. Нурган покровительственно похлопал его по плечу и вышел.

      Коридоры, лестницы, лифты. Никто из встречных никогда ни о чём не спросит, но заметит и запомнит, и расслабляться нельзя, ибо каждый может оказаться доносчиком, некстати вспомнив, где и когда тебя видел, и на каждый шаг надо иметь обоснование.

      Но вот и нужный зал. Рутинная нудная работа – сортировка прессовиков. Кого на ликвидацию, кого обратно в камеру, кого по заявкам для индивидуального использования. Каждый год одно и то же. Старшего, понятно, обратно, там ресурс ещё очень даже не выработан. А остальные… по обстоятельствам, понятиям и соображениям.

      Нурган приветливо кивнул сидящим за столом и скромно присел на свободный угловой стул.

      – И чего прискакал? – недовольно, но не начальственно спросил Эльгор.

      – У тебя топтуна лишнего не будет? – ответил так же негромко Нурган и чуть смущённо пояснил: – Перегуляли мои.

      – Вздрючь.

      – Слишком большие премии выписываешь.

      – Лишними бывают только неприятности.

      – Тебе для общей наружки или нацелено?

      – Целевика своего надо иметь.

      – Помню, послал своего так на Новый год в Арботанг…

      – Целевиками не делятся.

      – Мои тоже в лёжку. Вся группа.

      Нурган терпеливо переждал этот вихрь советов и замечаний, озабоченно вздохнул и ушёл. Главное он увидел: среди разбросанных на столе бумаг его заявка с шифром «к исполнению». На поочерёдно подходивших к столу комиссии прессовиков, которых, не прерывая разговора, небрежным шевелением пальцев отправляли к одной из трёх дверей, он даже не посмотрел. Не его отдел, не его работа, ему и не интересно. К тому же неосторожным взглядом можно выдать личную заинтересованность, а это совсем лишнее.

      Он ещё походил, создавая необходимый временной интервал, потрепался в паре курилок, выслушал последние сплетни и анекдоты, выпил в буфете кофе с лимоном – самое оно утром после праздников – и вошёл в нужный кабинет в нужный момент, ни мгновением позже, ни долей раньше.

      Крохотный безлико казённый кабинет: пустой письменный стол, три стула, старый деревянный шкаф, пустые бесстыдно голые стены. И шарахнувшийся от него в угол молодой, почти мальчишка, голый раб. Не глядя на него, Нурган достал из стола свёрток с одеждой, а из кармана целлофановый пакетик с булочкой. Положил всё это на стол.

      – Подойди, – тихим, но не допускающим ослушания голосом позвал он раба.

      Помедлив