Эра смерти. Эра империи. Майкл Салливан

всего ее описывали как смелую, добрую и мудрую, и Гиффорд с годами стал идеализировать женщину, намеренно пожертвовавшую собой, чтобы он мог выжить. Он хотел бы с ней встретиться, хотя бы сказать ей спасибо, но не знал, как она выглядит, да и она бы его не узнала.

      Может, она пришла к вратам, но не поняла за кем? Может, мы разминулись, даже не осознав этого.

      Нет, решил он. Уж Дэлвин и Сара наверняка знали Арию и помогли бы матери воссоединиться с сыном. Теперь он задумался о том, почему родители Брин сказали, что Одри вернется за Мойей, но про его семью не сказали ничего.

      Что это значит? С ними что-то случилось?

      Может, его родители, как Мик, бродили по миру Элан, а дороги в Пайр так и не нашли. От этой мысли Гиффорду вдруг стало одиноко.

      Брин ушла в дом к родителям. Мойя стояла рядом с Тэкчином, разговаривая с несколькими фрэями, на которых она произвела удивительное, но несколько пугающее впечатление. Дождь продолжал болтать с гномами. Как ни странно, все общались на рхунском.

      Наверное, они говорят на родных языках, но поскольку я мертв, то могу понимать их. Может, когда я говорю, они слышат фрэйский или язык бэлгрейглангреан.

      Улыбнувшись при мысли о том, что говорит по-фрэйски (интересно, каково это на слух?), Гиффорд заметил у колодца Трессу. Он подошел и присел на перевернутое ведро.

      – Ну что, два отщепенца снова вместе? Как будто сидим на крыльце Приюта Пропащих.

      – Нет, – ответила Тресса. – Тебе там не место.

      – Как это? Почему? Из-за того, что я теперь лучше говорю?

      Тресса покачала головой:

      – Нет. Мы тебя много лет назад выперли.

      – Правда? А мы – это кто?

      – Наверное, я. Я ведь единственная, кто остался, да? В любом случае у тебя есть она. – Тресса указала на Роан. Мать и дочь продолжали разговаривать, касаясь друг друга лбами. – Ну и то, что ты несколько лет назад взял и спас все человечество. Это окончательно подорвало твое положение изгоя. Тебя теперь считают героем. В Приюте Пропащих героям не место.

      – Ты не изгой, Тресса.

      – Что-то не вижу, чтобы народ становился в очередь поблагодарить меня за все хорошее, что я сделала в жизни.

      – Это еще не конец.

      – Конец, – с чудовищной уверенностью заявила Тресса. – Ну и наделала же я дел, да?

      – Что такого ужасного ты натворила? Неудачно вышла замуж? Миллионы женщин так ошибаются.

      Тресса покачала головой:

      – Я не могу винить в этом Коннигера. Конечно, я не знала, чем он занимается, но ведь должна была, разве нет? Что это за жена, которая не знает, что ее муж убивает людей? Да я и до встречи с ним на всех производила дурное впечатление. Меня с восьми лет прозвали стервой – с восьми! Не знаю почему. Я даже не понимала, что это значит. Я пыталась быть хорошим человеком, привела назад корову Киллианов, когда та заблудилась. Всю ночь ее разыскивала, платье порвала, за что отец меня избил. Глупая скотина застряла в чаще и вполне могла сломать ногу и подохнуть. Впрочем, меня никто не видел, так что и похвалить было