Комический театр. Карло Гольдони

Тогда я его позову?

      Орацио. Хорошо, и прошу вас пригласить всех остальных. Мне хочется, чтобы каждый сказал свое мнение. Актеры, хотя и не умеют сочинять комедии, понимают достаточно, чтобы отличать хорошие от дурных.

      Ансельмо. Это правда, но есть и такие, кто судит комедии только по своей роли. Роль короткая – и они говорят, что комедия плоха. Каждый хочет быть на виду, актер рад и доволен, когда слышит смех и аплодисменты.

      Ведь высшее актера счастье –

      Веселый смех и зрителей участье.

      (Уходит.)

      Явление седьмое

      Орацио и Виттория.

      Орацио. А вот и стишки под уход. Когда-то все явления завершались так.

      Виттория. Правда-правда: все диалоги заканчивались песенкой. Каждый, кто импровизировал на сцене, становился поэтом.

      Орацио. Нынче с изменением вкуса такие стихи почти вышли из обихода.

      Виттория. Много нового теперь на сцене.

      Орацио. Как по-вашему, эти новости больше к худу или к добру?

      Виттория. Этот вопрос не для меня. Но раз все их приветствуют, то, скорее, к добру, чем к худу. Но нам тот, кто это затеял, больше навредил, потому что учить приходится больше, а вам сыграл нам руку, потому что выручка выросла. (Уходит.)

      Явление восьмое

      Орацио, затем Джанни.

      Орацио. Все толкуют о выручке, и никто не думает о расходах, которые ложатся на мои плечи. Стоит чему-нибудь пойти не так, и прощай синьор директор. А вот и Арлекин.

      Джанни. Синьор Орацио, поелику я имею честь почтить вас явлением своего ничтожества, то готов принять неприятность вашей любезности.

      Орацио. Да здравствует синьор Джанни. (Не знаю, говорит ли он как второй дзанни или думает, что выражается по-ученому.)

      Джанни. Мне сказали поторопиться, когда я пил кофе в лавке, и, боясь опоздать, я разбил чашку, лишь бы вам угодить…

      Орацио. Мне жаль, что из-за меня случилась такая неприятность.

      Джанни. Пустяки. Post factum nullum consilium{17}.

      Орацио. (Веселый у него нрав, право слово.) Скажите, синьор Джанни, нравится ли вам Венеция?

      Джанни. Нисколько.

      Орацио. Нет? Отчего же?

      Джанни. Оттого, что вчера вечером я свалился в канал.

      Орацио. Бедняга! Как это произошло?

      Джанни. Вот как: когда ладья…{18}

      Орацио. Так вы говорите по-тоскански?

      Джанни. Во всю прыть.

      Орацио. Второй дзанни не должен говорить по-тоскански.

      Джанни. Скажите мне, дорогой синьор, а на каком языке должен говорить второй дзанни?

      Орацио. Должен говорить по-бергамски.

      Джанни. Должен! Я сам знаю, что должен. Но говорит-то он на каком?

      Орацио. Я не знаю.

      Джанни. Тогда сначала узнайте, как говорят Арлекины, а потом уж и лезьте со своими поправками. Ля-ля-ля, ля-ля-ля. (Весело напевает.)

      Орацио.

17

«Когда дело сделано, советы давать поздно» (лат.).

18

В оригинале Джанни употребляет слово navicella, «лодочка», которого в такой форме нет ни в венецианском, ни в бергамском. В венецианском ему соответствует navesella, но вообще в Венеции такого рода плавсредства, как известно, называются гондолами: именно поэтому, видимо, ответная реплика Орацио («Так вы говорите по-тоскански?») помещена именно здесь, хотя и предыдущие реплики Джанни были сделаны на карикатурном тосканском.