Из рода Хранителей магии. Гэбриэл М. Нокс

жена старосты, перерезала себе горло возле входа, чтобы стать первым кирпичиком, укрывающим будущее их поселения от врага.

      Палисий сжал зубы, сдерживая крик. Его любимая Ралла, дорогая жена. Сорок лет они прожили вместе. Сколько невзгод и потерь они встретили плечом к плечу. Ралла. Маг снова потянулся к колодцу, и теперь на волосатых старческих руках показались первые ожоги. Но защита стояла. Новый толчок и попытка откатить камень. В щели уже можно было увидеть кроваво-серую массу из врагов и побеждённых.

      Первой в пещеру вползла остская женщина, и её вскрикнувшую больную мать, готовую кинуться к дочери, остановили односельчанки. Палисий увидел надрезанные сухожилия: женщина хотела, чтобы после смерти её тело не могло нанести родным людям ущерб. В пустых глазах затаилось безумие. Она мычала, перебирая искалеченными руками, и остановилась только перед магическим куполом, взвыв от прикосновения к нему. Следом, словно кривые тени, протиснулись человекоподобные существа с красными, как спелые вишни, глазами и тощими вытянутыми лицами. Их острые когти скребли по камням, одежды на теле не было, и весь неприкрытый срам ужасал неестественным цветом и формой. Камень отходил всё дальше, и в проёме уже виднелись жуткие ухмыляющиеся существа. Но они не слепо неслись на магию Палисия, а выжидающе толпились рядом. И в какой-то момент маг понял почему.

      Он отличался от них, этот высокий бледный, как коровье молоко, мужчина. Чёрный плащ с белым узором развевался на ветру, когда он шёл по созданному его войском проходу. Красные глаза горели ярче, чем у остальных. Зрачки – маленькие чёрные точки посреди кровавых шаров. Некромант вселял ужас одним своим присутствием. И если на лицах кочевников горело желание и голод, то этот был холоден, как лёд на верхушке Ахрд.

      – Какой смелый старый маг. – Удивительно чистый и красивый голос диссонировал с образом. – Но какой в этом смысл? Нас десятки тысяч, и мы голодны.

      Зубы Палисия застучали друг о друга. Он не хотел бояться, но страх решил за него. Он обернулся и посмотрел на земляков, а они на него. Потом осторожно, чтобы никто не заметил, кинул взгляд на проход – тот был завален телами стариков и калек, пожертвовавшими ради детей своей жизнью. Они умирали так, чтобы их руки и ноги были плотно сплетены между собой, и некроманты, даже оживив трупы, не смогли бы сдвинуть этот ком с места, по крайней мере, быстро.

      – Сделай это, Палисий, – кивнула ближайшая к нему девушка, совсем молодая анкорка Эрцеус. – Я не хочу, чтобы меня насиловали эти твари, чтобы они… измывались над моей матерью.

      – Сделай, – поддержала вторая.

      Потом кивнула третья, четвёртая, пятая – и так все сто десять человек. Их голоса слились в скорбное скандирование, от которого Палисий зарычал, как раненый зверь. Он глянул на чудовище, оживившее уцелевших телом односельчан, потом на остку, мычащую возле купола. Маг понимал: он не выстоит, а помощи ждать неоткуда.

      – Давай, Палисий. Пойдём за Раллой и Доуэлом. Попросим за наших детей лично у Матери, – шепнула Эрцеус.

      Старик