Из рода Хранителей магии. Гэбриэл М. Нокс

защитников глупая бравада, никто не храбрился, не подмигивал, как это бывало среди старых вояк, вновь вернувшихся к любимому ремеслу. Люди стояли молча, глядя на холм, за которым набирало силу страшное бедствие. Все знали, что это их последний бой, и только щуплая, едва осязаемая надежда теплилась в душах местных жителей, что их семьи сумеют спастись за каменной стеной в лучах благодатного сияния земли.

      – Иди, Палисий, уходи к остальным. Только ты сможешь сдержать стены убежища, – тихо произнёс Доуэл, сжимая древко кирки.

      – Я вас не брошу.

      – Палисий. Нашим жёнам и детям ты нужнее. Прошу, уходи.

      Староста сплюнул, вкладывая в этот жест всё негодование, но подчинился. Отойдя от защитников к небольшому мостку, он обернулся и крикнул:

      – Всех вас знаю, всех вас помню, дорогие! Будьте смелыми! И пусть Матерь примет каждого в свои тёплые объятия.

      Оставшиеся подняли руки и приложили их к подбородку, как принято у реллийцев выражать почтение.

      До пещеры староста добрался быстро. Женщины, дети, старики и калеки уже ютились внутри. В глазах их стоял животный страх. Многие дрожали, как от холода, хотя внутри разливался жар яркого жёлтого луча, бившего из земли в своды в самом центре галереи. Палисий, как и другие Северные маги, называл подобные явления энергетическими колодцами. Местный колодец считался одним из крупнейших в Нарадвелл, только благодаря ему Палисий надеялся, что удержит огромный камень, закрывающий вход.

      Староста подошёл к лучу ближе, осторожно поднёс руки, но не касался: подобное действие чревато ожогом. Заглянул в яркие всполохи, мелькающие то тут, то там в теле магического явления и втянул носом пропитанный магией воздух. Затем встал к колодцу спиной, лицом ко входу. Он старался не слушать крики раздираемых на куски жертв, раздававшиеся за стеной. Старался не вспоминать лица односельчан, оставшихся с жуткими тварями. Старался не видеть, как женщины в беспамятстве сжимают малышей и как те жмутся поближе к материнской груди. Сердце Палисия обливалось кровью: он не был уверен, что сумеет их защитить. Он бы мог отправить их в лабиринт проходов, запутанный и чёрный, чтобы те немногие, кто выберется к пустоши, попытались пробиться к магам, но не сделал этого, поскольку боялся стать причиной не менее жуткой – голодной – смерти в темноте и одиночестве.

      Крики стихли. Их заменило протяжное шипение, переходящее в бормотание. Женщины прислушались, то и дело поглядывая на старосту с немым вопросом. Время тянулось бесконечно. Томительное ожидание и надежда, всё ещё трепыхающаяся, всё ещё живая. Даже дети умолкли, следуя материнским наказам. Пещера застыла, и лишь энергия колодца пульсировала, распространяя едва заметные магические волны.

      Первый толчок сотряс гору спустя минут десять. Палисий встал в стойку и начертил защитный знак. Осторожно потянул силу из колодца, чтобы укрыть убежище магическим куполом. Второй толчок пришёлся как раз на защиту. Палисий вздрогнул, по коже побежали колючие мурашки.