Намек. Архивный шифр. Иван Кузнецов

но счёл нужным уточнить: – Если другого занятия нет. Или сам заметит.

      – То-то и оно. А если пришли люди днём и не прятались? Значит, не боятся закона. Так?

      – Вроде так. – Николай без особой уверенности дёрнул плечом.

      – Ну, идём, я по дороге доскажу, а то не успеем дотемна!

      Они зашагали мимо Манежа в сторону Воздвиженки.

      – Гляди, – продолжал Алексей Кондратьевич свои разъяснения. – Нам бы только войти незамеченными. Но войти надо эдак с уверенностью. Сегодня будем обследовать мезонин. Перед его окнами густые ветви, наших эволюций… действий наших никто не увидит. Потом заглянем в подвал, но уж ненадолго…

      Алексей Кондратьевич будто искал у Николая одобрения своим рассуждениям. Тот решил: уж коли обсуждать, так обсуждать как следует, и поинтересовался:

      – А ну как всё-таки городовой?

      – Ну правильно! – воскликнул Алексей Кондратьевич с непонятным воодушевлением. – Молодец, правильный вопрос задаёшь! Теперь гляди. Есть два способа. Я ведь живу неподалёку. Многих знаю, и меня знают. Так всегда можно сослаться, что собака забежала в сад, а дом был открыт. Мой отец держит сеттера, хоть давно уже не ходит на охоту. Или кот. У нас в доме живёт огромный рыжий котище. Вечно геройствует по весне. Отец строг с ним, а я люблю его и считаю домочадцем не менее, чем собаку. Видишь, как просто!

      Николай счёл простой план Алексея Кондратьевича вполне убедительным.

      – А второй способ каков?

      – Второй пока недоступен. А когда пойдём изучать следующее здание, что в другой части, у меня на руках уже будет отношение от Московского археологического общества – прямо от комиссии «Старая Москва». Я просил уже, и мне обещали сделать. С такой бумагой любой хозяин, любой арендатор впустит с дорогой душой!

      Вот это новость! Намечено к обследованию и второе здание, и, пожалуй, не последнее! Губы Николая сами собой расплылись в широкой улыбке. Значит, Алексей Кондратьевич не намерен устранить свидетеля, едва добравшись до клада. Да и сама идея клада теперь под большим сомнением. А вот выгодная и неутомительная работа сама плывёт в руки.

      – Алексей Кондратьевич, кот – ладно, но как же вы меня-то объясните городовому? Я тут зачем?

      Они уже сворачивали в переулок. До давешнего особняка два шага.

      – Мы знакомы. Случайно встретились в переулке. Я попросил тебя помочь поймать упрямое животное.

      Николай промолчал. «Знакомы!» Ни фамилии, ни места службы, ни домашнего адреса этого господина. Только имя и отчество. А коли спросят, и не соврёшь, будто помогал по хозяйству – не зная адреса-то!

      Видимо, Алексею Кондратьевичу в голову пришла та же самая мысль, поскольку он вдруг сказал:

      – Моя фамилия Извольский. Я живу в Сивцевом Вражке. Между тем в переулке было безлюдно, и в ограду старого сада молодые люди вошли не потревоженные.

      Брошенный особняк встретил двоих исследователей как добрых знакомых. Без усилий открыли высокую и тяжёлую дверь,