Намек. Архивный шифр. Иван Кузнецов

картузе. Едва начав зарабатывать в Москве, он купил подержанную, но вполне ещё ладную кепку, которая так полюбилась, что лишь в сильные морозы менял её на свою старую тёплую шапку.

      После того как Николай выполнил поставленную задачу, Алексей Кондратьевич распахнул окно и позвал его обратно в дом.

      – Не очень слышно было, да?

      Они поменялись. Теперь Николай декламировал и пел в зале, а господин Извольский прислушивался в саду.

      – Изумительная акустика! – объявил он по завершении исследования. – Звук концентрируется в зале, наружу идёт минимально. Представь, какое мастерство требуется, чтобы организовать систему столь затейливо!

      Давешняя убеждённость Николая в том, что новый дом на этом месте выстроят краше прежнего, претерпела колебание. Может, и краше прежнего станет новый доходный тучерез, но будет лишён загадочности, таинственного ореола. Однако Николай старался судить о серьёзных вещах взвешенно, а не по настроению.

      – Нынче, поди, и посложнее умеют, – предположил он вслух.

      – Не скажи, – живо возразил Алексей Кондратьевич. – Есть же секреты мастерства. Не сумел или не захотел мастер передать своего секрета – и, глядишь, последующим за ним приходится заново изобретать то, что ранее уже было продумано, наработано. Вместо прогрессивного движения получается топтание на месте или, хуже того, регресс, шаг назад.

      – Но в нынешнее время всё делается не как бог на душу положит, а по науке, – озвучил Николай суждение, усвоенное ещё в школе и многажды читанное в журналах и книгах.

      Господин Извольский прямо отвечать не стал – счёл, видно, неинтересным вступать в спор с невежественным собеседником по вопросу, для себя очевидному. А сказал следующее:

      – Тут штучное строительство. За основу владелец был обязан взять образцовый проект – и взял, но внутри – уникальные решения. Эх! Исследовать бы! Коли уж сносить, так по кирпичику разобрать. Но как устроить это?

      Счастье, что учредили Комиссию по изучению старой Москвы! Однако она только-только приступила к работе, пока раскачаются, пока заработает в полную силу… Я выступлю с сообщением, как только представится возможность… А пока одно утешительно: мы делаем то, что под силу нам самим… Стемнело. Тут не надо светить фонарём. Идём вниз: будем искать тайник.

      После всех отвлечённых рассуждений прозвучало очень неожиданно про клад. Снова вся картина происходящего перевернулась для Николая вверх тормашками. К чему тогда возились со звуковыми… как их? Резонаторами?

      В цокольном этаже рядом с «чёрной храминой» Алексей Кондратьевич стал с фонариком придирчиво изучать простенок.

      – Я произвёл вычисления. Вот эта стена имеет ненормальную толщину. В углу она оправдана вентиляционным коробом, но остальное…

      Даже выстукивать не потребовалось. Лишь слегка оштукатуренная, чтобы сливалась со стеной, обнаружилась узкая дверца, а за нею – что-то вроде кладовки. Там валялась метла из орешины и пучка перевязанных верёвкой прутьев. Исследовали тщательно, с азартом.