Пропавший в чёрном городе. Александр Вин

как до неё добраться?

      – Конечно! Я эту дорогу наизусть знаю. Два раза в неделю езжу туда с поручениями. Давай встретимся у озера, ну, у того, что около площади!

      – Я мимо него проходил.

      – Тогда до завтра! В десять, не опаздывай.

      – Ты что?! Ни за что не опоздаю.

      В цех, к своему станку, Мишка почти бежал.

      И дальние здания завода казались ему уже не такими чёрными и горелыми, и кто-то из пленных немцев вроде как улыбнулся, и солнце с высоты жарило вовсю, почти по-летнему…

      А цех почему-то уже казался странным…

      Молчали станки, а шумели люди.

      Резкие слова, отдельные выкрики.

      В центральном проходе стояли дядя Серёжа, Усаныч, непривычно серьёзный Николай, какие-то другие хмурые люди.

      Перед рабочей толпой махал руками незнакомый человек, чисто одетый, в пиджаке, в шляпе.

      Рядом с ним молча, опустив голову, мял кепку мастер.

      – Товарищи! Уважаемые! Дорогие мои! Чего тут попусту спорить и рассуждать?! Это же не наша придумка, не мы здесь сгоряча решились на такое! Время тяжёлое, послевоенное… Нужно иметь общую рабочую сознательность и понимание момента.

      Мишка подошёл, тихо тронул Николая за рукав.

      – Чего это тут? Случилось что?

      Николай кивнул.

      – Слушай…

      Выступающий продолжал горячиться.

      – … По всей нашей великой стране началась кампания по упорядочению расценок на производствах! По всей! И мы не должны отставать, идти так сказать, в русле…

      – Платить, что ли, будут меньше?

      Пожилой рабочий в плотной войлочной куртке литейщика громко выкрикнул, перебивая, махнул рукой.

      – А нам такое зачем?! На кой чёрт нам ещё снижение зарплаты?!

      – Как вы не понимаете?! Нужно проявлять солидарность…

      Николай повернулся к Мишке.

      – Хорош, пошли работать. Чепуха, незачем такое и слушать! Как начальство придумает, так и сделает… Всё равно мы ничего не решим, и самовольно тоже никто из нас с работы не уйдёт – посадят. Не понос, так золотуха!

      Утро наступившего дня получилось хорошим, солнечным и тёплым.

      Без вещей, со свободными руками, шагалось легко.

      Мишка шёл по улицам, которые уже не казались ему такими уж совсем мрачными, да и людей навстречу попадалось больше; некоторые даже улыбались.

      Многие здания были разрушены, а вот высоченные, с густыми кронами и странными листьями деревья почти все сохранились…

      Каштаны.

      Мишка узнал их не сразу, а вспомнив, заулыбался.

      В Москве рос только один знакомый ему каштан, около заводоуправления. Зимой, когда Мишка пришёл оформляться на комбинат, листьев на дереве уже не было. А тут – огромные, старинные, выше некоторых домов, и листья у всех большие, широкие, как растопыренные ладони!

      Мишка остановился, достал из-за ремня альбом, из кармана куртки – красно-синий карандаш. Быстро, торопясь, с удовольствием нарисовал на чистой странице и на обороте само дерево, и его удивительный лист.

      Минут десять, как и положено, он походил по набережной озера, спустился