Пропавший в чёрном городе. Александр Вин

раздаче шумела, стучали черпаками по котлам поварихи.

      Если уж кому и положено было смеяться в рабочей толпе больше всех, то Николаю.

      Он и смеялся, громко, не обидно ни для кого, всеми своими словами вызывая ответный смех и у серьёзных до поры мужиков, и у женщин в косыночках.

      Николай веселился.

      – Ну, что у нас сегодня на первое?! Ага, суп! Супчик жиденький, но питательный; будешь худенький, но внимательный!

      Очередь захохотала.

      Мишка тоже улыбнулся, радуясь минутам беззаботного спокойствия.

      За длинными столами из досок, на деревянных лавках люди размещались свободно, без церемоний. Николай здоровался со многими, перешучивался, подмигивал смешливым девчонкам. Хлеб был у каждого свой, по два куска, в руке.

      Быстро и хорошо перекусили, выпили компот из сухофруктов.

      – Я сейчас в отдел кадров загляну. Мне мастер разрешил, он знает!

      – Давай. Ты только, Мишаня, не задерживайся там, а то мало ли что…

      В этом же здании, только с другого торца, – дверь в отдел кадров.

      Всего через несколько шагов настроение испортилось, через порог Мишка перешагнул уже совсем уныло, не улыбаясь.

      – Здравствуйте, Наталья Владимировна! Вы уже были на обеде? Или мне подождать?

      – Ой! Здравствуй, Миша, здравствуй! Хорошо, что ты зашёл. А я уже управилась со своим обедом! Я всегда из дома с собой перекусить беру, так удобнее, а чай здесь пью. Тебя, Михаил, чайком угостить? Садись, садись, располагайся…

      – Нет, нет, что вы?! Спасибо! Я только что из столовой, иду вот в цех. Про моего брата никаких известий нет?

      – Нет, Михаил, пока нет. Ты присаживайся, пей чай…

      Наталья Владимировна заботливо пододвинула Мишке стул.

      – Запрос я о нём сделала. Позвонила с утра в комендатуру нашего городского района, официально, от имени нашего завода, как о направленном к нам по комсомольской путёвке. Письмо попозже подготовлю, подпишу у директора, отнесу им, чтобы зарегистрировали. Никаких сведений в комендатуре нет. Никто из местных жителей к ним по этому поводу тоже не обращался, нигде в городе такого парня не видели, не находили, не задерживали. В комендатуре хорошие офицеры служат, грамотные. Они быстро меня поняли, переспросили фамилию, имя, отчество, записали в дежурный журнал. Сказали, что обратят на этот факт особое внимание! Так что ты пока не переживай, жди. Понемногу привыкай к работе, а там и хорошие известия подоспеют, правильно ведь?

      – Правильно. Спасибо вам…

      – А как с бригадой, познакомился?

      – Да. В цеху уже был, станок мне определили, рабочее место. С мастером поговорил. Всё хорошо, только резцов маловато…

      – Ничего, ничего! Это сейчас полегче стало, а поначалу, в первую зиму, у нас на заводе настоящая нищета во всём была. Не хватало даже элементарных канцелярских принадлежностей и писчей бумаги! Приказы по заводу писались вручную на старых немецких бланках, на оберточной бумаге. Даже иногда на обратной стороне историй болезни из немецкой травматологической клиники! С кёнигсбергских фабрик, которые не сгорели, наши мужики привозили целые пачки фактурных счетов, однажды