Убийство в Эшли-Грин. Осторожно, яд! (сборник). Джорджетт Хейер

зловеще произнесла Мергатройд. – Не сомневаюсь, что он так думает, но скорее всего этот полицейский вынудит его говорить о семье и ухватится за что-нибудь, из-за чего все мы попадем в тюрьму.

      – Господи! – воскликнула Антония. – Я и не знала, что у нас есть что-то такое.

      – Всегда можно найти то, что ищешь, – ответила Мергатройд. – И чем ласковее разговаривают полицейские, тем больше нужно им не доверять. Они всегда стараются тебя запутать. У них это называется «кошки-мышки».

      Такое сравнение, приложенное к суперинтенданту Ханнасайду и Джайлсу Каррингтону, было не особенно уместным. Если Джайлс и был исполнен недоверия, а Ханнасайд дожидался неосторожного высказывания, это не бросалось в глаза тем вечером, когда слуга Джайлса проводил суперинтенданта в уютную гостиную, все стены которой были заняты книжными полками. Когда они обменивались рукопожатием, Ханнасайд сказал:

      – Очень рад, что вы пригласили меня к себе. Я завидую вашей квартире. Говорят, сейчас снять квартиру в Темпле просто невозможно.

      Мергатройд могла бы обнаружить в этих безобидных с виду замечаниях зловещую ловушку, но Джайлс Каррингтон воспринял их буквально, пригласил суперинтенданта сесть в одно из глубоких кожаных кресел и угостил его виски с содовой и сигарой. Когда появился гость, он безуспешно решал шахматную задачу, и вид шахматной доски с несколькими фигурами на столе вдохновил Ханнасайда, скромного любителя этой игры, принять участие в ее решении. У обоих не было никаких других мыслей, пока черные не поставили мат в положенные три хода. Но когда с этим было покончено, фигуры убрали, а партнеры обменялись впечатлениями и посетовали о том, как мало истинно увлеченных игроков, возникла пауза. Джайлс первым нарушил молчание:

      – Ну, что с этим надоевшим убийством? Неужели оно останется нераскрытым преступлением?

      – Нет, если это будет зависеть от меня, – ответил Ханнасайд. – Времени прошло еще мало – однако не буду отрицать, что мне не очень нравятся его обстоятельства. – Он задумчиво посмотрел на кончик сигары, размышляя, стряхнуть его или немного подождать. – Хемингуэй – парень, который был со мной днем, – чувствует себя оскорбленным. – Суперинтендант улыбнулся. – Говорит, что в убийстве такого человека, как Верекер, не должно быть никакой тайны. Если бы речь шла о какой-то несчастной девушке, которую задавила машина, можно было бы сомневаться, но поскольку закололи видного человека из Сити, все должно идти как по маслу. Перед нами то, что Хемингуэй именует полной декорацией. У него хобби – участие в любительских спектаклях, это худшее, что я о нем знаю. Так вот, у нас много декораций, у нас есть яркие персонажи, но в итоге получается, – он сделал паузу и наконец стряхнул пепел с сигары, – что мы, похоже, разыгрываем пьесу Чехова, а не Эдгара Уоллеса, как собирались.

      Джайлс усмехнулся:

      – Мои достойные сожаления кузен с кузиной. Право, мне это очень неприятно. Было бы интересно узнать, что вы о них думаете.

      – Скажу откровенно: не знаю, что о них и думать, – спокойно ответил Ханнасайд. – На