Дневник Великой Отечественной Войны Боровиковой Александры Никифоровны. Андрей Анатольевич Орлов

прёт и прёт к угольной базе.

      Что-то сейчас с Одессой.

      Какая отрава эта война, для всех.

19/VIII/1941

      19/VIII. Отправляется эшелон с женщинами и детьми.

      Думали, направить в Омскую, сейчас направляем в Уфимскую.

      Одно время предлагали мне поехать провожатым, с эшелоном, сейчас молчат.

      Сегодня сказала Т. Павловна, что она имела разговор с Поповым, в смысле провожатого.

      Попов говорит, что из Басова ничего не выйдет, т. к. он курица, а это действительно.

      А Боровикову жаль отпустить, и лишаться инженера, а если я выпорхну с Катушки, то совсем расстанется со мной.

      Оказывается, меня ценят, несмотря на мои упрямства. Ах, он Попик, все же он хороший человек!

      Пора, Шурочка, бы спать, но ты опять берёшь перо в руки, чтобы записать остаток дня.

      Очень устали глаза, так как весь день работала иголкой, вот тоже, привычка.

      Часов в 9 вечера проводили занятия по Д.П.В., у 8 навеса.

      Наши командиры работают неплохо.

      Результат не плохой, но вот военизированная охрана себя подвела.

      Вечером была в Штабе, и Попов рассказал про своих Моисеев.

      В своё время они все подали заявления в добровольцы, а сейчас они ходят по Казани, все штаны в ржавчине, не могут отстирать ещё с Акуловки.

      Спокойной ночи, Шурочка, спи, пусть приснится тебе Апостол.

      Но не приснился, утром очень скучала.

19/VIII/1941

      19/VIII. Сводка:

      Сдан г. Кингисепп.

      Как это все тяжело.

      Ведь совсем близко от Ленинграда, как говорится, рукой подать.

      Удивляюсь, почему в Ленинграде спокойно, или его точка зрения – забрать Ленинград целым, и невредимым.

      Но Ленинградцы так Ленинград не сдадут.

      Окружающее спокойно, спала ночь спокойно, пишу, и распиваю чай, а там, на фронте, валятся, наверное, сотни, и тысячи трупов, идёт резня, не на жизнь, а на смерть.

      Но моё настроение не сломишь, всё равно победа будет за нами.

      В 10-м часу я вышла на бревёнку, и слышу гул с правого берега Невы – самолет, потом пошел на центр города, и вдруг слышу, стрельба по нему.

      Романова и говорит: почему не дают «В.Т.».

      Потом уже дают «В.Т.».

      Прошло благополучно, длилась 10 минут.

      Сегодня по правому берегу тянутся обозы беженцев – крестьян на телегах, и с табунами коров.

      Жаль смотреть на них.

      Как жаль народ, так и скотину.

      Куда идёт народ, бросая всё насиженное веками, что же ожидает впереди.

      Да, жизнь.

      Ведь, которые там родились, дожили до старости, вырастив внуков, а вот теперь, вынуждены покидать всё, и с небольшим скарбом (*Пожитки, движимое имущество, домашняя рухлядь) двигаться вперёд, в глубь страны.

      Единственное утешение, что они везут с собою скот, и все пожитки, не оставляя даже кошек, на растерзание и муки, в руки немцев.

      Это хорошо.

      Пусть зарвавшийся Гитлер, и его банда, всюду встречают мёртвую тишину, и никакой надежды на жизнь.

      В 16:45 нахохоталась до слёз.

      Это над сторожем б/баржи Егоровым.

      Сегодня, в 3 часа ночи, он