Невеста призрака. Михаил Бард

будут просвечивать даже сквозь самый плотный грим, и публика не сможет отвлечься от них, будет ужасаться, отводить взгляд в отвращении.

      Изабель перевела взгляд на свою труппу, пальцами утирая слёзы.

      – Ох, – она поднялась, убирая папку, подошла к оркестру. – Косет, ты должна звучать так, будто сдерживаешь рыдания. Можешь надевать самую тесную обувь на репетиции, пока не привыкнешь так петь. Жиль, тебя не видно из-за столба. Лучше наблюдай за действием с балкона.

      Закусив губу и скрестив руки на груди, Изабель следила за ходом репетиции. Работа режиссёра монотонная, однообразная, скучная. Но сейчас девушке была необходима эта серая рутина.

      Она ждала окончания дня, чтобы остаться в театре и поговорить с Эриком наедине.

      Но Изабель прождала до полуночи, бродила по театру, звала Призрака, даже пела, а он так и не явился.

      И на следующий день. И на следующий. Так и прошла целая неделя в ожидании, потом вторая, третья. А потом и два месяца.

      Блез Бувье приходил на репетиции, но Изабель не хотела с ним разговаривать, так что о постановке и о Невесте Призрака всю информацию выкладывал Гаскон, а Изабель оставалось лишь запомнить детали.

      Постепенно девушка привыкла к однообразным серым будням, но нельзя сказать, что они её радовали. Каждое утро она бросала взгляд на пятую ложу, каждое утро разочарованно вздыхала, каждый вечер вспоминала жар того поцелуя на своих губах.

      Она больше не надеялась на встречу.

      И потому удивилась, обнаружив в своём кабинете в день премьеры алое, как кровь, пышное платье с открытыми плечами, драгоценности и женскую маску, скрывавшую половину лица.

      На столе лежала роза – в этот раз красная – а рядом с ней конверт, на котором знакомым почерком были выведены две буквы.

      «П.О.».

      Для кого-то день премьеры – смерть постановки, для кого-то – её рождение после долгой и кропотливой работы. Подобно младенцу, постановка обрела форму, жизнь, душу и теперь должна выйти в общество и жить для зрителя.

      Для Изабель день премьеры всегда был цирком. В маленьких городах зрители одевались просто, неброско и скромно, в то время как в Париже мужчины надевали дорогие костюмы, а женщины – роскошные платья из материала, который стоил, как современный автомобиль. Оркестр играл в фойе, на мюзикл, благодаря рекламе Блеза Бувье и предприимчивости Гаскона прибыли политики, театральные критики, продюсеры и даже несколько знаменитых актёров кино. Изабель кусала губу, узнав о списке гостей.

      – В первую очередь они пришли сюда, чтобы взглянуть не на твой дебют, Идо, а на Невесту, – проговорил Гаскон, зажав сигарету в зубах. – Так что сыграть ты должна её так, как не играла невинную малышку, когда получала неуды в школе.

      Изабель с хмурым видом смотрела на платье.

      – Оно слишком откровенное. Я не смогу носить что-то подобное и… играть влюблённую без скованности.

      Гаскон смерил её пристальным взглядом, после чего самодовольно хмыкнул.

      – Что-то мне подсказывает,