Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди. Карина Демина

охотники знатные, с ними и кошки не надобно, всех мышей передушили, но так для того одной собаченции хватит, какой-нибудь меленькой самой, а у ней – стая…

      – Ах, вам ли понять тонкую душу…

      Панна Акулина вновь откинулась в кресле, манерно прижавши ручку к белому лбу.

      Сегодня она одевалась с особым тщанием, и лицо пудрила сильней обычного, и брови подрисовала дужками, и ресницы подчернила, и надела новое платье из цианьского шелку, синее, с георгинами.

      – …истинная любовь не знает преград… – В руке появился надушенный платочек, которым панна Акулина взмахнула.

      Шпицы заворчали.

      – …и если вспомнить о недавнем происшествии, то станет очевидна несостоятельность ваших… вашего, панна Гурова, мировоззрения. – О происшествии панна Акулина вспоминала с нежностью, с трепетом сердечным, и чем дальше, тем более подробными становились воспоминания.

      Гавриил покраснел, радуясь, что место выбрал такое, темное, в уголке гостиной.

      Впрочем, с панной Акулиной он столкнулся за завтраком, и побледнел, прижался к стене, опасаясь, что вот сейчас будет узнан. Она же, окинув нового постояльца взглядом, преисполненным снисходительного презрения, проплыла мимо.

      Гавриил не знал, что в воображении панны Акулины образ гостя ее ночного претерпел некоторые изменения. Оный гость стал выше, шире в плечах, обзавелся загаром и сменил цвет волос.

      Что сделать, ежели панна Акулина всегда имела слабость к брюнетам?

      Панна Гурова ничего не ответила, и молчание ее было воспринято панной Акулиной как признание маленькой своей победы.

      – Вам просто не понять, что чувствует женщина, которой добивается мужчина…

      – Колдовки, – пробормотал королевский палач.

      Вот уж кто был идеальным постояльцем, тихим, незлобливым, несмотря на профессию, о которой пан Вильчевский старался не думать. Да и то, мало ли чем люди на жизнь зарабатывают? Главное, чтоб заработанного хватало на оплату пансиона.

      – Сжечь обеих? – с готовностью включился в беседу Гавриил, который по сей день чувствовал себя несколько стесненно, стыдно было, что он не просто так живет, а с тайным умыслом и за людьми следит бесстыдно… и даже в комнаты забраться думает, что, правда, не так уж и просто.

      Та же панна Гурова покои свои покидает дважды в день, за-ради прогулки со шпицами, но в то время в комнатах ее убирается пан Вильчевский. С панной Акулиной то же самое, она и вовсе выходит редко… а пан Зусек, из всех постояльцев представляющийся наиболее подозрительным, и вовсе не оставлял нумер без присмотру, то жена, то странная сестрица ее…

      – Сжечь? – с явным удовольствием повторил королевский палач и даже за-ради этакой оказии – собеседников, готовых поддержать тему пристойной казни, он находил чрезвычайно редко, – рукоделие отложил. – От ту-то и сжечь можно…

      Костлявый палец указал на панну Гурову.

      – А другая…