Костяной. Алексей Провоторов

мне леса.

      Итак, какой-никакой голос у меня теперь был. Трубить в Горн при моем приближении Беймиш будет обязательно – без него он не сможет руководить обороной Башни. Оставив в живых Хингу, я позаботился о том, чтобы он узнал о моем приближении.

      Теперь уже все знали, что я иду. Если, конечно, кто-то посчитал нужным сообщить Бауту. Но Дрейн, брат книжницы, точно знал. Что ж, пришло время проведать и его – стало светлее, луна обогнала медленно наползающую грозу, зашумел в верховьях влажный ветер, и я продолжил свой путь сквозь ночной лес. Погони за мной так и не случилось.

      Наступил поздний вечер, когда я вышел из леса. Плащ цвета сумерек покрывали сор и паутина, подол был влажен, а сапоги в грязи.

      Ворон сидел на моем плече и никуда не улетал.

      Он был полезной находкой – предстоял разговор не менее сложный, чем с Хингой. И мне хотелось иметь возможность изъясняться как-нибудь, кроме как знаками на бумаге. Здесь бумаги не было, здесь меня ждал металл. Что, в принципе, было бы неплохо, не поджидай меня и кузнец.

      Но я должен был с ним встретиться. С тех пор как закончился тот последний бой, в котором людские силы пали, мой конь оставался у него.

      Впереди, в темноте, освещаемый сполохами горна, виднелся Двор Дрейна. Низкие крыши отсвечивали под иззубренным месяцем.

      К нему легко было проникнуть: мой меч разрезал железные прутья ворот, словно заросли крапивы, и я вошел во двор лучшего мастера магии на этой стороне мира. Кузнец был искусен во всем, что касалось изготовления вещей.

      Да, это он ковал Сталь. Теперь я шел за ним со Сталью в руке.

      Да, это он подковывал моего коня. Теперь я шел забрать его.

      И, конечно, это он ковал Горн. И мне нужен был его язык.

      Дрейн бил молотом по заготовке, не обращая на меня внимания. Шлема он не снимал, даже оставаясь в одном кожаном переднике на голый торс. На каждый удар я просто делал шаг, пока не оказался достаточно близко, чтобы он почувствовал мое присутствие.

      Его кожа казалась свинцовой, клиновидные нащечники шлема оставляли на виду злой рот, полный железных зубов. Он не слишком-то походил на человека. Не более, чем я. И почти не уступал мне ростом.

      – Ты?! – взревел он скорее в страхе, чем в ярости, но перехватил свой молот и размахнулся. И я понял, что он, увлеченный работой, ничего не успел узнать, даже если Хинга послала ему весть.

      Перед глазами на мгновение встала картина: молотобойцы Гейр, запах жженой плоти, брызги крови и тупой грохот уничтожаемого металла.

      Гейр. Я отомщу за тот бой. Пусть путь к Башне предстоит еще долгий.

      Я отбил его первый замах, да и второй тоже. Он сражался левой рукой, как делал и все остальное. Третью атаку я пропустил, и его молот обрушился на мое плечо. Прокл взмыл в сторону мгновением раньше, и страшный удар швырнул меня на колено.

      Доспех, кованный этим самым молотом, лопнул, плечо онемело.

      Он выпустил молот и отступил.

      Молот продолжал держаться в воздухе.

      Кузнецу не обязательно касаться