Счастливая сколопендра. Сергей Конышев

весь отпуск валялся на пляже и алкашничал, как не в себя! – возмущалась Маша. – Ав дом-музей Короленко мы так и не сходили. Ты же сам первый на этом настаивал! Настаивал?

      – Настаивал, – подтвердил я и глотнул пива.

      Высказалась Маша и про Фиделя, который, по её мнению, был совершенно лишним на нашем празднике жизни.

      – Он мешает нам отдыхать, всё портит! Зачем ты его привёз? Ты видел, как он волочится за Галей?

      – Разве? – удивился я, хотя и сам это прекрасно видел.

      Но меня это совершенно не удивляло, вообще нисколечко не смущало. Я не осуждал Иуду, даже вполне понимал, почему он так поступает. Киргизочка – красивая и самодостаточная девушка, единица, а не нуль, не то что богатенькая избалованная Маша.

      – Он оказывает ей знаки внимания постоянно: то цветок подарит, то – чурчхелу банановую, то какой-то камень с пляжа. Ты что, совсем ослеп? Кроме своего пива, ничего не видишь больше?

      – Возможно.

      – Галю это нервирует! Этот твой Иуда мешает ей отдыхать, создаёт напряжение в нашей компании! – закончила Маша больше с завистью, чем с заботой. Думаю, она бы тоже не отказалась от дополнительного мужского внимания.

      – Перестань, пожалуйста, – не выдержал я. – Это только твои домыслы. Просто Иуда – классный пацан и любит делать подарки. Уверен, Ванчоус на него не в обиде.

      – Ты слепец! – выкрикнула Маша и укоризненно покачала головой: – Протри глаза, ты все глаза залил!

      – Ладно, хорошо.

      – Что «ладно» и «хорошо»?

      Маша распалилась ещё больше и продолжила меня пилить с двойным усердием. Теперь она взялась за свою любимую тему: алкоголь и творчество.

      – Ты талант, а не какой-то ржавый тарантас! Но ты слишком часто пьёшь – так ты ничего не добьёшься! Так ты проржавеешь и станешь дырявым, вонючим тарантасом! Ты понимаешь это?

      – Понимаю, – ответил я. – Отличная, кстати, метафора – про ржавый тарантас. Сама придумала?

      – Да, сама! – Маша улыбнулась, сменив гнев на милость.

      – Молодец, – похвалил я, – так держать!

      – Спасибо.

      Мы помолчали.

      – Серёж, я вот о чём подумала, – выпалила вдруг Маша. – Тебе нужен директор и грамотный продюсер.

      Я не стал у неё уточнять, кого она видит в этой роли, потому что знал, кого: себя. Меня это крайне забавляло, но не раздражало, потому что Маша ничем не могла мне помочь и уж тем более ничему не могла меня научить: она была пустышкой.

      – Нужен, – согласился я. – Как вернёмся в Москву, поговорим.

      Мы вышли к центральной площади Джанхота, даже не к площади, а к пятачку, вокруг которого концентрировалась основная инфраструктура: пляж, дом отдыха, продуктово-вещевой рынок, магазин и шашлычная.

      – Давай бутылку вина купим? – предложил я. – Выпить хочется.

      Маша покривилась, но запрещать мне ничего не стала. Она была не настолько дура, чтобы не понимать: одна из возможных опций отпуска – оскотинивание. Я имел на это полное право.

      – Ты какое вино хочешь: белое или красное? –