Дом Живых. Павел Сергеевич Иевлев

длинная тога.

      – Полчек, где ты это взял? – спрашивает Спичка.

      – В старой гримёрке.

      – По-моему, это как раз тот сценический костюм, которого обыскался Пан.

      – Девушка чувствовала себя некомфортно, – отрезал Полчек, – её мантия провоняла тухлой рыбой. А у меня нет женской одежды. У тебя, кстати, тоже.

      – Мы, дварфы, лишены гендерных предрассудков. У нас все ходят в штанах и кольчугах. Правда, – вздохнула Спичка с видимой досадой, – в последние двести-триста лет молодёжь всё чаще позволяет себе нарушать традиции. Дварфовские девушки иной раз бессовестно подкрашивают бороды и оплетают рукояти топоров возмутительно яркими шнурами. Не поверишь, Полчек, некоторые из них даже подстригают усы!

      – Да-да, – отмахнулся тот, – разделяю твоё возмущение. Куда катится Альвирах? Но мне надо проследить за подготовкой к премьере. Пригляди за моей гостьей до начала спектакля, а потом направь в центральную ложу.

      За кулисами мечется и истошно орёт Пан:

      – Где эти мраковы тифлинги? Они только что были здесь!

      – Надираются в баре, надо полагать, – отвечает Фаль.

      – Я запретил Спичке наливать этим лабухам!

      – Значит, надираются в каком-нибудь тёмном углу. Это же тифлинги.

      – Я верю в гений Мастера, – мрачно сказал Пан. – И если он решил, что спектакль должен сопровождаться музыкой, так тому и быть. Но неужели нельзя было найти каких-нибудь других менестрелей?

      – Каких? – разводит руками Кифри. – Бродячих табакси? Они бы подрали декорации и пометили занавес. Нормальные музыканты обязаны соблюдать условия Дома Теней и не станут играть в нашем театре. Потому что у нас, как тебе прекрасно известно, нет лицензии.

      – Наш Мастер выше замшелой бюрократии! Он свободный творец! И найдите уже хотя бы тифлингов. Для провала вполне достаточно того, что у нас некому играть Мью Алепу!

      – Полны тревоги речи режиссёра,

      что мечется в кулисах как кентавр,

      укушенный под хвост осою адской, – отметил Шензи.

      – Однако же смешны его терзанья

      служителям весёлой Мельпомены,

      что смотрят на него с недоуменьем, – продолжил Банзай.

      – Ведь этот истерический козлина

      Встречает так любое исключенье

      Из колеи унылого порядка, – закончил мысль Шензи.

      – Мои сиблинги хотели сказать, – пояснил Эд, – что ни одна премьера у нас не прошла по плану. Но «Дом Живых» – театр импровизации, что не только позволяет нам не платить за лицензию Дому Теней, но и буквально обязывает выкручиваться на ходу, чтобы все решили, что так и было задумано.

      – Да, Пан, – согласилась Фаль, – прекрати уже верещать и займись иллюзиями сцены.

      – «Козлина!» «Верещать!» – обиженно трясёт бородой козёл. – Таково ваше уважение к моей гениальности? Да, я займусь иллюзиями! Но только потому, что без них ваша бездарность слишком очевидна.