Дом Живых. Павел Сергеевич Иевлев

Только мне, у остальных послушниц были шары иллюзорного света. Шары дешевле свечей, но только если послушницы заряжают их сами. А я не могла, у меня совсем нет способностей, даже самых крошечных.

      – Странно для птахи, – заметил Полчек.

      – Ага. Девочки даже думали, что я притворяюсь. Однажды они специально погасили мне свечу и сказали, что если я не зажгу светильник, то так и буду сидеть в темноте.

      – И ты не зажгла?

      – Нет. Я так испугалась, что визжала, как резаная! А потом грохнулась в обморок.

      – Бедная девочка, – посочувствовал Полчек.

      – Когда очнулась, мне рассказали, что, пока я валялась, в монастыре погасли все светильники. Представляете?

      – Серьёзно? Погасли светильники? – голос Полчека внезапно стал жёстким, его рука потащила из шевелюры крупную бирюзовую бусину, но девушка так увлеклась рассказом, что ничего не заметила.

      – Все до единого! – рассмеялась она. – И потом два часа никто не мог их зажечь, даже настоятельница! Я думаю, это Вечна сделала, чтобы научить их не пугать маленьких! Я тогда решила, что вырасту и стану птахой, чтобы её отблагодарить.

      – Обязательно станешь, – тихо говорит Полчек, – но не в этот раз…

      Его тонкие, но сильные пальцы давят в пыль бусину, и некоторые причины меняются местами со следствиями, некоторые события происходят не в том порядке, в каком собирались, а на нити времени возникает маленький, почти незаметный узелок.

      – Мой корабль! – в отчаянии вскричала Завирушка. – Он уходит!

      Неуклюжий, но вместительный двухкорпусной орденской паром медленно отваливает от пирса, влекомый буксиром кованых, и команда уже ставит паруса на центральных мачтах.

      – Кажется, ты всё-таки опоздала, – сочувственно говорит Полчек. – Паромы никого не ждут.

      – Но ведь у меня было достаточно времени!

      – Время очень странная субстанция, – сообщает хронург, теребя пальцами лишившуюся бусины косичку. – Его никогда не бывает достаточно. Либо слишком много, либо слишком мало.

      – Но как же мне теперь быть?

      – Это не единственный корабль, идущий в Корпору. Почти каждое судно, отваливающее от причала, как минимум заходит на остров.

      – Вы не понимаете! У меня нет билетов и нет денег! У меня только орденское поручение! С ним я могла уплыть только на этом пароме! Как вы думаете, если я пообещаю весь рейс убирать, мыть посуду и полы, кто-нибудь согласится меня отвезти?

      – Моряки не моют пол, а «драют палубы». Но дело не в этом. С таким подходом ты почти наверняка окажешься в трюме работорговцев ещё до вечера. Если не в котле на камбузе пиратов.

      – Но что же мне делать?

      – Паром вернётся. Орденские перевозчики неторопливы и тихоходны, заходят в каждый мелкий порт и стоят там подолгу, но недели через две ты сможешь сесть на то же судно по тому же поручению.

      – Две недели! Вечна милосердная! Но вы правы, господин Полчек, – сказала