Тени кафе «Домино». Эдуард Хруцкий

на пороге стоял оператор Миша Винклер.

      – Леночка, пошли к столу. Все собрались, закусим, чем Бог послал.

      – Сейчас, Мишенька, только в порядок себя приведу.

      – Наводи красоту, мы ждем.

      В бывшем штабном отсеке стоял стол, покрытый белой, грубого полотна украинской скатертью с петухами.

      На ней расположилась бутылка с красным вином, разнокалиберные чашки и кружки, лежал белый хлеб, жареная баранина, фрукты-овощи, козий сыр.

      – Друзья, – режиссер поднял стакан, – выпьем за то, что мы едем в Москву, выпьем за то, что мы хорошо поработали в Ялте и Симферополе, а также за нашу героиню Леночку Иратову.

      – Подожди, Саша, – вскочил оператор Винклер, – говорят, что нет в жизни счастливым случайностей. А я говорю есть. Не обижайтесь, коллеги, и ты, Саша, и ты, Женя, Саша хороший режиссер, но он был бы мертв без Леночки. За нее, за нашу удачу!

      Все загалдели, зачокались, выпили.

      – Учтите, друзья, за половину дела не пьют, так что мы поднимаем бокалы за нашу актрису. Впереди зимние съемки.

      Постепенно началось веселое полноценное застолье.

      Анекдоты, воспоминания, смешные истории на съемках.

      К Лене подсел художник Бауэр.

      – Леночка, скажи честно старику, почему ты не уехала?

      – Дмитрий Сергеевич, родной, конечно, я могла бы очутиться в Париже. Возможно, что со мной заключили бы контракт в театре, я же могу играть на французском. Возможно. Налейте мне вина. Спасибо… Но в Москве живет человек, которого я люблю, и это я поняла на Юге, в разлуке с ним. А потом я хочу вернуться к себе домой. Я со щемящей нежностью вспоминаю, как после репетиций прихожу в свою квартиру, шумит самовар, тетя накрывает стол для чая. Крепкий чай, малиновое варенье. А в окнах неяркое осеннее солнце. На паркете светлые полоски.

      – Вы думаете, Леночка, что все это осталось в Москве?

      – Не знаю, главное, что все это во мне неистребимо, как болезнь. Я возвращаюсь в прошлую жизнь…

      – А вы уверены, что она будет такой же, как раньше? Грандиозный успех, поклонники, светские рауты, цветы?..

      – Я слишком увлеклась всем этим. Бенефисы, дорогое ожерелье, бриллианты, трехкомнатный номер в гостинице «Люкс». Из окон Кремль, корзины цветов у дверей, лучшие роли в репертуаре. Все это казалось незыблемым, вечным. Любящий меня прекрасный человек, для которого я находила так мало времени.

      – Я знаю, о ком Вы говорите. Я видел Олега перед отъездом. Он стал другим. Жесткий, но по-прежнему прекрасной души человек. Вы едете к нему?

      – Да. Там, на этой земле, похожей на театральную декорацию, я вдруг поняла, как люблю его.

      – Какое счастье, Леночка…

      Художник не успел договорить.

      Разлетелись стекла вагона, пули с противным визгом начали рвать стены.

      – Ложись, – крикнул Винклер.

      Он схватил две непочатые бутылки вина и рухнул на пол.

      – Что это? – спросил актер Веденеев.

      Он засел в угол, спасал початые бутылки.

      В салон вбежал начальник охраны поезда.

      – Банда.