Назия просит обойтись без поминок. Таха Кехар

что теперь навсегда запомнит эту спальню как место, где та провела свои последние дни.

      Встревоженная этим сухим фактом, она уставилась на свое отражение в зеркале: на щеках теперь блестели слезы, темно-карие глаза покраснели. Сабин постаралась отгородиться от мрачных воспоминаний, найти какие-то светлые, счастливые, связанные с этой комнатой, но не смогла.

      – Сабин! – пронзительный голос вырвал ее из грез. – Это ты?

      Она повернулась к двери и улыбнулась Би Джаан, уже идущей к ней с распростертыми объятиями.

      – Как ты, бети? – спросила экономка, обнимая ее и всхлипывая без остановки. – Мне все не верится. Она была так молода.

      – Знаю, Би Джаан, – сказала Сабин, обнимая в ответ ту, на чьих глазах она выросла из задорной девчонки в циничную, недоверчивую молодую женщину. – Нашла ли она покой перед смертью?

      – Не знаю. Она себе места не находила, когда ты переехала к Парвин-биби.

      Сабин кивнула, не понимая, как реагировать на эту реплику. Когда она была маленькой, Би Джаан была ее няней, человеком, который понимал даже ее молчание, мог утешить одним взглядом, шуткой или сказкой, искусно переплетенной с реальностью и забиравшей все тревоги малышки. Ее тепло и забота заставляли Сабин верить или, по крайней мере, воображать, что Би Джаан и есть ее настоящая мама, что всегда задевало Назию за живое.

      – Почему ты уехала? – спросила Би Джаан с укором во взгляде. – Она этого не заслужила.

      Сабин поцеловала экономку в лоб и позволила слезам потечь по лицу. И вдруг услышала грубый голос, опасный и знакомый:

      – Би Джаан, оставь нас на минутку?

      Колени девушки напряглись, сердце перешло на галоп. Она опасалась предстоящей стычки. Старая экономка выпуталась из объятий Сабин и поспешила выйти из комнаты.

      – Здравствуй, Асфанд, – сказала Сабин низким голосом, отчего показалась спокойнее, чем была на самом деле.

      – С каких пор ты зовешь меня по имени? – спросил Асфанд, ища слезы в ее глазах. – А как же «дядя Асфанд»? Видно, забыла, что такое уважение к старшим. Уверен, Пино приложила к этому руку.

      – Не втягивай в это тетю Пино. Как ты смеешь требовать от меня уважения, когда сам только и делал, что выказывал неуважение к моей матери?

      – Понятия не имею, о чем ты. Наверняка это Пино льет ложь обо мне тебе в уши.

      – Тетя Пино не сделала ничего плохого, – твердо ответила Сабин. – А вот ты очень даже сделал.

      – О, да брось! – фыркнул Асфанд. – Зачем ты со мной так жестока? Ты уже не ребенок, Сабин. Пора бы уже выбросить из головы все эти глупые истории, которые ты насочиняла про нас с твоей матерью. Всем нам рано или поздно приходится повзрослеть.

      – Это тебе надо повзрослеть, дядя Асфанд! – огрызнулась она. – Например, объясни мне для начала: почему меня не позвали на погребение собственной матери?

      Асфанд закрыл лицо руками и громко простонал.

      – Так и знал, что вину повесят на меня! – Он негодующе цокнул языком, подняв бровь