Преступная гардеробщица. Янга Акулова

была не исключением. Всего лишь одним экземпляром из целого поколения ёжиков в тумане, угодившим в реку – которая несла их куда-то в непроглядной тьме, никто не знал куда. Спасение было одно: за косогором, за бугром, за тридевять земель от дома. Надю тоже приглашали. Она тоже могла. Но… не могла. Хотя бы из-за родителей. Кроме неё некому было опекать их, когда враз разладилось их здоровье. Вот только не помогло это… Один за другим, очень уж покорно, в короткий срок, они покинули этот мир. Может, оказались не в силах наблюдать изменения в нём?

      Бестолковое барахтанье затягивалось, мало-мальски твёрдого под ногами – ни-ни. Что теперь вспоминать свою лабораторию? Самое обидное, что всего-то чуть-чуть, каких-то месяцев не хватило, чтобы обставить зарубежных коллег-конкурентов в серии исследований. Да, собственно уже и обставили, надо было только оформить все бумаги, как положено. Завлаб – молодец, долго не мешкая, перемахнул к тем самым конкурентам. Позднее ещё переманил нескольких. Хвастались потом, успели – выдвинулись-таки на премию, на ту самую. Как знать… Уехали-то все лучшие.

      Вот и Надежда – тоже перемахнула. Это ж надо! Через Большой Барьерный риф! Этот широкий, покрытый прохладным пластиком, непонятный и чуждый барьер. Лишний раз не очень-то и хотелось к нему прикасаться. Только со временем открылось – почему. Не страх даже, а нежелание мириться с реальностью этого барьера, этой границы, отрезающей напрочь от прежней жизни, от прежней неё самой. Надолго? Навсегда?!

      По выходным, на дневных детских спектаклях, всё было ещё более пёстро, суетливо, чем на вечерних. Напротив Надиного рабочего места повисало подвижное разноцветное облако: воздушные шары, вот именно воздушные, наполненные лёгким газом – они потом плыли в воздухе, таща за собой на верёвочках детей. Если ребёнок ненароком выпускал верёвочку, шарик отправлялся в самостоятельный полёт и, как правило, безвозвратно – в потолочную высь, выше всяких фикусов и пальм. Так и жили потом улетевшие, прилепленные к потолку, пока не испускали весь воздух.

      Надо ли говорить, как эти невозвращенцы огорчали неосторожных покупателей. Никто из них, конечно, не проходил ещё закона эффузии Грэма. Может, этот шотландец тоже когда-то лишился шарика, потому-то на полном серьёзе занимался исследованием истечения разных газов через отверстия. Ну и доказал экспериментально, что скорее улетучиваются менее плотные газы, т.е. те, что легче. Значит, раз шарик улетел – в нём легчайший газ и, значит, скоро он совсем испарится. И он вернётся, правда, уже сдутый.

      Дрогнула ручонка у одной девочки, когда она принимала переливающееся чудо из рук матери, и оно, это чудо, жестоко устремилось ввысь. Не долетев до самого потолка, зацепилось за большой ветвистый фикус. Надя, даже не видя толком лица девочки, знала, что сейчас услышит всё фойе – отчаянный вопль утраты. Опережая его, она бросилась вглубь гардероба, крикнув на ходу другой гардеробщице, чтобы присмотрела за участком. Рядом, в кладовке уборщиц, хранились швабры. Забравшись с добытым