Летаргия 3. Пробуждение. Павел Владимирович Волчик

застыл переливающийся лиловый пузырь. Он был небольшим размером с баскетбольный мяч, но всё время менял форму и двигался, поблёскивая влажной мембраной. Изнутри пузырь светился, и его лучи теперь направились прямо в лицо мальчика.

      Плавно и грациозно Нечто спустилось вниз и застыло напротив Фимы. В глазах парнишки заплясали лиловые огоньки.

      – Играй. Откажись. Мать. Люди. Со мной, – произнёс в его мозгу голос бессвязную речь.

      Фима не особенно вдумывался в слова. Ничего красивей он в своей жизни не видел.

      – Коснись. Играй. Мать. Не надо. Отец. Не надо. Со мной. Сила. Голод. Других, – продолжал перечислять голос.

      Фима примерно начал понимать, о чём говорит это существо.

      – Они все меня бросили, – пожаловался он. – Даже ты это понял? Ты инопланетяшка? Да?

      Мальчик ощутил непреодолимое желание коснуться пузыря. Но какая-то часть его мозга ещё сопротивлялась, та, наверное, что была его бабушкой, мамой, и школьной учительницей. Она вопила, она кричала ему: не трогай! Ты можешь потерять руку! Ты можешь потерять всё.

      – Можно, – сказал голос. – Можно всё.

      – Вот вам, – прошептал Фима и протянул руку.

      В лиловом взрыве потонуло всё. Исчезли стены вольера и потолок. Закрутились в бешенном танце звёзды.

      Нечто было огромным, оно могло окутать всю землю. Лиловый пузырёк – лишь крохотная часть того гиганта, который говорил с Фимой. Всесильный. Могущественный. Он хотел поделиться с мальчиком своей мощью. Он был так щедр, что слабый разум Фимы не выдержал и угас…

      Голодный

      Что-то долго кололо щёку и шею, дуло холодом в живот. Фима одёргивал кофту в полусне, но сквозняк всё равно донимал его.

      Мальчик открыл глаза. Выбрался из кучи несвежей соломы. Утренний свет заливал высокий вольер, в котором он, неожиданно для себя переночевал. Высокие ворота, через которые жирафа выпускали на улицу, оставались приоткрытыми. Лиловый пузырь, который висел над потолком, испарился.

      С ним исчезли тепло и свет. Вольер выхолодило. Фима поднялся, чувствуя, как окоченели руки и ноги, попробовал ими подвигать и сморщился от боли.

      Неужели то, что он видел прошлым вечером правда? Он ведь это не выдумал?

      Фима не был так уверен.

      Мама! Она, наверное, ищет его повсюду! Скорее, нужно бежать к машине, нужно сказать ей, что с ним всё в порядке. А может она не дождалась его и уехала? Как же глупо было залечь тут спать, посреди вольера!

      Фима выскочил на улицу, через большие ворота и оказался внутри наружного загона, ограждённого забором. На песке остались отпечатки копыт жирафа, но сам зверь таинственным образом исчез. Мальчик огляделся и заметил сломанную у самой стены ограду, по ней словно прошлись катком – прутья искорёжило, стальная сетка разорвалась.

      Он осторожно перелез через неё, и снова оказался на дорожке, тянущейся вдоль пруда.

      При свете дня, зоопарк не выглядел так зловеще, как вчера. Но что-то в нём всё ещё тревожило Фиму. Тишина – вот что.

      Ведь если даже ты приходишь сюда зимой, обязательно