Летаргия 3. Пробуждение. Павел Владимирович Волчик

поёжился. Ветер беспощадно дул в лицо проникал под одежду. У Фимы полилось из носа, он утёрся. Так с ним всегда бывало – стоит чуть-чуть замёрзнуть и на тебе – поток соплей.

      – Где тут может жить ярист? – спросил он себя вслух. Перед ним высились одинаковые дома с магазинчиками и кафе на первых этажах, купол станции метро. Молчал пустой перекрёсток.

      – Э-э-й! Где здесь работает ярист? – заорал мальчик в тишину. – Хоть кто-нибудь знает?

      Заскрипел на ветру дорожный знак. Ветер прокатил по тротуару банку из-под энергетика.

      – Уснули вы все что ли! Эй вы! Вы все! Сволочи! Уроды! Пожар! Пожа-а-ар!

      Фима зажмурился, и приготовился к тому, что окна ближайших окон распахнуться и ему ответят. Как бы он хотел, чтобы ему ответили, накричали, пообещали вызвать полицию. Он даже был бы рад, если б на него выплеснули помои. Но дом молчал. Кое-где горел свет, но там всё равно что никого не было.

      «Странно» – подумал Фима. – «В некоторых окнах горят лампы, а фонари на улице отключены».

      Впрочем, он слишком замёрз, чтобы думать о фонарях.

      Возможно, мама пошла в зоопарк без него?

      Мысль была глупая, детская, наивная, но Фима зацепился за неё, как тонущий хватается за борт лодки.

      Мальчик перелез через турникет (на всякий случай оглядываясь: не появится ли откуда-нибудь охранник?) и побрёл по аллее вдоль пруда. Когда-то летом, они видели здесь зелёных черепах и фламинго, чистящих розовые перья. В воздухе пахло сахарной ватой и кукурузой.

      Теперь, ничего кроме запаха шерсти и помёта Фима не чувствовал.

      Он прошёл ещё немного и ветер принёс ужасную вонь. Фима поморщился и зажал нос – он ощущал такой запах только однажды, когда на даче рядом с дорогой умерла в кустах соседская собака. Мальчик приблизился к одной из клеток и различил в темноте что-то тёмное, шерстистое, лежащее на полу. Почти невозможно было различить, кто именно там лежит.

      Из противоположного угла клетки раздался утробный рык. Фима не смея дышать медленно попятился. Хотя его и отделяли от неизвестного зверя прутья решётки, мальчик побежал.

      Теперь ему мерещилось, что со всех сторон на него глядят голодные глаза хищников. Белая пена падает с их морд, когти нетерпеливо скребут дощатый пол. Вкусный, нежный мальчик!

      Дыхание Фимы быстро сбилось, так как бегал он редко. Его пухлая ладошка скользнула в карман куртки, нащупала перочинный ножик и сжала в кулак.

      Если в зоопарке умер зверь, и никто не убрал его, то сколько времени на самом деле провёл Фима в машине? Или нет, лучше спросить так: если люди перестали следить за животными, не выходят из квартир и не открывают окон на крик, если на улицах не зажигают фонари и все пешеходы с машинами куда-то исчезли – что всё это значит? И почему Фима вовремя этого не заметил?

      – Иди за мной, – прошептал голос.

      – Куда за тобой? – захныкал Фима. Он уже готов был идти куда угодно, только бы весь этот кошмар закончился.

      Но голос ничего не ответил, как будто говорил сам с собой.

      Фима пошёл дальше по дорожке вдоль пруда, пока не заметил свет в высоком выбеленном здании