Да будем мы прощены. Э. М. Хоумс

сквозь него идти, через дешевый кусок алюминия, как через жирную подушку. Подушка безопасности мне двинула в морду, выдавила воздух из легких, а когда я наконец вылез, увидел людей в той машине, их стиснуло, как лазанью. Мальчишка позади ревел не переставая, хотел я дать ему в морду, но его мать на меня смотрела, и глаза у нее на лоб лезли.

      Пока он говорит, к нему сзади подходят с двух сторон двое крупных мужчин. Он их не видит, они его хватают. Он сильный, он сопротивляется.

      Чуть позже мы видим Джорджа в ячейке в глубине приемного отделения, руки и ноги привязаны к каталке.

      – Вы знаете, почему вы здесь? – спрашивает его какой-то доктор.

      – Не туда поехал.

      – Вы можете вспомнить, что произошло?

      – Вспомнить… Забыть не могу! И никогда не смогу. Ушел с работы около половины седьмого, поехал домой, решил остановиться перекусить, чего обычно не делаю, но должен признаться, устал. Ее не видел. Как только понял, что на что-то наехал, так остановился. И оставался с ней. Она сама из-под себя выскальзывала, текло из нее, как из пробитого двигателя. Меня замутило. Я ее ненавидел. Ненавидел за оглушенный вид, за серость кожи, за то, что вокруг нее натекала лужа – не знаю даже откуда. Пошел дождь. И люди с одеялами были – откуда взялись одеяла? Сирены стало слышно. А нас объезжали машины, и из них таращились на нас.

      – О чем он? – спрашиваю я, думая, то ли я все перепутал, то ли Джордж совсем дезориентирован. – Не так же все было. Может, в каком-то другом происшествии, но не с ним.

      – Джордж! – говорит Джейн. – Я видела протокол – все было совсем не так. Или ты о чем-то другом думаешь? Что тебе померещилось? Или ты это видел по телевизору?

      Джордж пояснений не дает.

      – Психические или неврологические расстройства были? – спрашивает доктор. Мы все мотаем головами. – Вы в какой области работаете?

      – Право, – говорит Джордж. – Я изучал право.

      – Вам бы хорошо его сейчас оставить с нами, – говорит доктор. – Возьмем кое-какие анализы, потом будем дальше разговаривать.

      И снова я провожу ночь в доме Джорджа и Джейн.

      На следующее утро, когда мы едем его проведать, я спрашиваю:

      – А подходящее для него это место – психиатрическая больница?

      – Она в пригороде, – говорит Джейн. – Что может ему грозить в такой психиатрической больнице?

      Джордж в палате один.

      – Доброе утро, – говорит Джейн.

      – Правда? Вот уж не знаю.

      – Ты уже позавтракал? – спрашивает она, увидев перед ним поднос.

      – Собачий корм, – кривится он. – Отвези его домой Тесси.

      – У тебя изо рта воняет. Ты зубы чистил? – спрашиваю я.

      – А это не они мне должны чистить? – переспрашивает Джордж. – Я никогда в дурдомах не был.

      – Это клиника для душевнобольных, – отвечает Джейн. – Ты оказался в клинике для душевнобольных.

      – Не могу пойти в уборную, – говорит он. – Не могу посмотреть на себя в зеркало. Не могу! – В голосе появляются истерические нотки.

      – Хочешь,