«Нехороший» дедушка. Михаил Попов

скорей всего, дома. Он всегда там был в это время.

      – У себя дома, наверное.

      И снова едва избежал тычка в физиономию.

      Второй, более терпеливый налетчик, сказал:

      – Вам не надо бояться, мы из милиции.

      «Оборотни в погонах», – подумал я и, слава Богу, не сказал этого вслух.

      – Вас зовут Евгений Иванович Печорин. Вы приезжали со стариком к нам три дня назад.

      А-а, ну конечно же!

      – Мы приезжали к майору Рудакову.

      – Вот-вот, – оживился спокойный милиционер. – Значит, вы помните, как старик, Ипполит Игнатьевич Зыков, угрожал майору Рудакову.

      – Нет.

      – Что значит, нет?! – взвился психованный мент.

      – Ипполит Игнатьевич не угрожал – он уговаривал его. На колени вставал!

      – Да, – согласился терпеливый, – мы были при этом. Вошли, застали сцену. Зыков предлагал Рудакову заявить на себя и предстать перед судом.

      – Да. А потом я его увез. Вот и всё.

      Психованный, заскрипел зубами и прошелся по моей маленькой комнатке изрыгая скверные слова во все стороны. Как бы потом не пришлось переклеивать обои.

      Терпеливый продолжил:

      – Не всё, очень даже не всё. Есть и еще кое-что. Накануне вашего приезда покалечился – упал с балкона собственного дома и покалечился – другой наш сотрудник, шофер Рудакова.

      Я вспомнил, что об этом шла речь в дежурке. Спросил:

      – Самоубийство?

      – Да какое там самоубийство! Не такой он был человек, Вася Карпец. Но это так, цветочки. А на следующий день после визита старика Рудаков сам попадает под самосвал. Насмерть.

      Я пошевелился в кресле, взвесил наручники, от наступившего морального облегчения – понял, что меня все же не убьют прямо сейчас – сильно вспотел.

      – Ну а я-то тут при чем?

      Терпеливый милиционер медленно закурил, выпустив под низкий потолок облако призрачного дыма. Я сам не курю и не позволяю гостям. Сейчас мне еще было неясно, могу ли я сообщить милиционерам о своих домашних правилах.

      – Разумеется, мы не сразу связали два этих факта: визит старика и гибель Рудакова. Но потом связали и решили со стариком поговорить. Что он имел в виду, падая на колени у нас в дежурке? Сначала мы не нервничали. Занервничали, когда выяснилось, что Зыков исчез.

      «А-а», – подумал я.

      – Мы хорошо искали, мы редко так хорошо ищем, а здесь постарались. Старик исчез. И какой напрашивается вывод?

      – Какой?

      – Старик что-то знал. Что именно – сказать не захотел.

      – Да заказал он Рудака, – буркнул из дальнего угла психованный мент, и я почувствовал, что он пьет мой джин-тоник, открыл воровским способом: без спросу и бесшумно.

      – Это слишком радикальная версия. И шофер этого КамАЗа, под который майор попал, на наемного киллера мало похож.

      Милиционер осекся, ему не следовало говорить о версиях при подозреваемом.

      Меня почему-то очень раздражало самоуправство по отношению к моему джину, и я спросил:

      – Скажите, а ваш Рудаков и правда был трезвый, когда