«Нехороший» дедушка. Михаил Попов

«Акстафа» вполне мог оказаться во главе всей российской секретной науки.

      Главное, я перестал его бояться, его и его тайн. Я даже жалел его.

      – Это из Думы гадят, есть там один такой комитетец.

      – Эти могут, – соглашался я, чтобы другу было легче.

      Мы глотнули еще немного.

      – Слушай, а почему мы так редко встречаемся? – спросил он, кажется, всерьез озаботившись этим моментом.

      – Давай созвонимся, – естественно, откликнулся я.

      – А-а! – Ему понравился мой план своей неожиданностью, он полез в карман, достал оттуда еще одну фляжку. Слава Богу, она оказалась уже пустой. Отслоил от нее прилепившуюся визитку и вручил мне. Я принял ее благоговейно, тут же спрятал в карман и сказал, что у меня с сегодняшнего дня временно нет координат.

      – Все равно звони, – сказал он. И встал, чтобы идти наверх.

      Я тоже встал.

      – Петя, можешь быть спокоен: я ничего никому не расскажу…

      Он махнул рукой и начал рассовывать фляжки по карманам и все не попадал.

      – Можешь говорить кому хочешь и что хочешь. У нас свобода слова.

      Мы отправились в обратный путь по всем этим путаным лестницам. И когда мы поднялись на палубу, я вдруг с интересом осознал, что совершенно не представляю себе, о чем у нас шла речь там внизу, на шезлонговой палубе. Даже если бы я имел твердый умысел на предательство, то не смог бы его осуществить. А ведь не особо и пьян.

      Меня грубо хлопнули по плечу. Оборачиваюсь – Петрович.

      – Поехали отсюда, – сказал он загробным голосом.

      Я хотел спросить, в чем дело, но мне было стыдно спрашивать о том, что я и так знаю. Не люблю притворяться, если только передо мной не привлекательная женщина. А сейчас надо промолчать.

      – В чем дело, Петрович?

      – Хотел продаться – со всеми потрохами, за, в общем-то, копейки. А он мне шиш без масла!

      – Отсюда никак не уехать – вода.

      Дом у нас хороший, но немного странный, построен руками цветоводов. В начале 60-х на Лосином Острове были громадные тюльпановые и гвоздичные теплицы, а рядом бараки для рабочих, а потом рабочим разрешили построить для себя кирпичную пятиэтажку в свободное от основной работы время. Следы работы непрофессионалов ощущаются до сих пор – ни одного полностью прямого угла в квартире. С годами исконные цветоводы повывелись из наших подъездов, их место заняли в значительной степени азербайджанцы. Недавно я видел соседа сверху Рафика на Преображенском рынке, и что забавно – торгует цветами. Кроме того, в песочницах вокруг дома полно азербайджанских детишек, а дети, как все знают, – цветы жизни. Так что первоначальные традиции дома продолжаются, хотя и в таких, не прямых формах.

      Шофер Петровича подвез меня к самому подъезду, но я, дождавшись, когда он уберет свои фары из нашего двора, пошел в ночную лавку и купил там две банки джин-тоника, чтобы возместить себе частичное воздержание на корабле. Сейчас включу запись матча Россия – Голландия на чемпионате Европы, и тихо посижу в кресле,