Путь лиса. Ольга Кузьмина

проще остричь наголо. И это не смешно!

      – Кому как, – Леший прикусил губу, сдерживая ухмылку. – Но я не понял, что такого страшного приключилось? Подрались и подрались. Дело молодое.

      – Страшное в том, что пострадавший оказался фаворитом Ху Фэна, самого могущественного лиса Поднебесной. – Бай Хуан скорбно вздохнул. – Когда господин Ху, кипя от возмущения и горя жаждой мести, явился требовать голову Рыжуна, это оказалось тяжёлым испытанием для скромного даоса.

      – Но учитель меня всё равно не выдал! – Рыжун засиял до кончиков ушей. – И тогда нас обоих изгнали.

      – Поэтому теперь бездомные странники смиренно просят у тебя приюта, – закончил Бай Хуан, низко кланяясь.

      Леший представил, сколько у него возникнет проблем из-за хули-цзин и содрогнулся. Пусти лиса-оборотня на порог – вся тайга его станет. Умом Леший понимал, что надо решительно отказать, но Рыжун смотрел жалобными глазами, а в сердце по-прежнему пели птицы и очень не хотелось, чтобы они умолкли.

      – Живите, что с вами поделаешь. Но только уговор, – Леший поднял палец, – беззакония в лесу не творить! На зайцев можете охотиться, на куропаток и на всех прочих, на кого лисы охотятся, согласно природе своей. Но людей не трогайте!

      – И браконьеров? – вскинулся Рыжун.

      Леший с досадой крякнул. Браконьеры были его постоянной головной болью. Тайга хоть и заповедная, но большая, за всеми не уследишь. Случалось, что и капканы ставили, и зверьё летом стреляли, забавы ради. Родители Рыжуна так погибли. Если хули-цзин приструнит людишек, которые без стыда и совести живут, всем польза будет.

      – Браконьеров можно. Но больше никого! И не колдуйте мне тут напропалую, лесу это не на пользу.

      – Благодарность переполняет моё сердце весенним половодьем! – Хуан прижал лапы к груди. – Клянусь полной луной и своими хвостами, о великодушный Хранитель, тебе не придётся пожалеть о своём решении!

      Леший с сомнением хмыкнул. Веры иноземному оборотню у него не было ни на воробьиный нос. С другой стороны, Рыжун – вот он, живой и здоровый. Превращаться научился. И по всему видать, учитель его не угнетает. Скорее уж, наоборот.

      ***

      – А ведь я на тебя плохо подумал, – признался Леший вечером, когда показывал гостю свои владения. Намаявшийся Рыжун, которого учитель заставил облагораживать выделенную им старую медвежью берлогу, уснул на незаконченной циновке, укрывшись хвостами. – Тогда, осенью, я следом за вами отправился, но не догнал. Зато увидел кое-что…

      – Понимаю. – Хуан сочувственно покивал. – Тебе попалась на глаза добыча мафу, горного духа, похожего обличьем на тигра. Не знаю, чем ему не угодил тот бедолага-лис, но зрелище и впрямь было отвратительное. А ты решил, что это растерзанный мною Рыжун?

      – Прости. Не следовало винить, не разобравшись.

      – О, признаться, у меня и правда была идея поглотить силу чудесной сливы вместе с тем, кто её съел.

      – Отчего же передумал? Дао убивать не велит?

      – Всё не так просто. Великое Дао – это