Путь лиса. Ольга Кузьмина

друг к другу относятся, он не знал, а силы осталось всего ничего, на драку в чужой земле не хватит. Потому и в спячку Леший завалился рано, до первого снега. Спал плохо, ворочался, выдираясь из липких, как болотная тина, кошмаров. Каждый раз, проснувшись, таращился в темноту берлоги, где мерещился ему Рыжун – с разодранным животом, ещё живой, скулящий еле слышно, зовущий на помощь… Потом Леший соображал, что это метель скулит и воет, но легче не становилось.

      К концу зимы малость отпустило. Леший уснул крепко и проснулся, когда по всем таёжным полянам уже вовсю синели первоцветы.

      Заимка, где жил Безумный Шаман, заросла целиком. От избушки остались только полусгнившие брёвна, густо облепленные древесными грибами. Прав оказался Леший в своих подозрениях. И одной луны после свадьбы не прошло, как Безумный Шаман попытался своих жён съесть. С тех пор его никто в тайге не видел, даже вездесущие сороки. То ли в тундру сбежал, то ли мухоморы его на перегной пустили.

      «И поделом, – угрюмо подумал Леший. – Нечего, обойдёмся как-нибудь без шамана».

      Сороки радовались хозяину леса, стрекотали, не умолкая. Леший слушал новости вполуха. Брёл, выбирая тенистые места, чтобы не топтать нежные цветы, думал о своём. Ноги сами привели на поляну, где по осени выросла волшебная слива. Леший сел на обомшелое бревно, уронил на ладони тяжёлую от воспоминаний голову. Обиженные невниманием, сороки разлетелись. От Лешего с его тоской кругами расходилась по поляне тишина, и только в ольшаннике весело перекликались зяблики.

      – Лепота-то какая!

      Леший обмер. Не веря себе, медленно обернулся. На этот раз «озерцо» возникло не у самой земли, а зависло в кроне лиственницы. Из мерцающего овала выпрыгнул мальчишка в длиннополой одежде, похожей на ту, в которой щеголял хули-цзин, только попроще, без вышивки. За спиной висела плетёная торба, из рыжих волос торчали лохматые лисьи уши.

      – С весной, Леший! Скучал по мне?

      – Рыжун?!

      – Он самый!

      – Да как же это? – Леший схватил мальчишку за плечи, недоверчиво обнюхал. – Я думал…

      – Неужели удостоенный благодати ученик не смог проложить тропу ещё выше? – Из «озерца» высунулся Бай Хуан. – На вершине горы, к примеру. Или сразу на облаках – к радости небожителей.

      – Прости, учитель! – Рыжун пристыжённо потупился, но Лешему показалось, что в глазах мальчишки пляшут лукавые искорки. – Я исправлюсь.

      – Хотелось бы верить! – Хули-цзин тяжело спрыгнул на землю. За плечами у него болталась такая же торба, как у Рыжуна, а по бокам висели две битком набитые кожаные сумы. – Всем сердцем приветствую достопочтенного Хранителя и нижайше прошу простить недостойных за грубое вторжение в этот благодатный край.

      – Ты ведь нас не прогонишь? – Рыжун подпрыгнул и обхватил Лешего за шею. – Я всю зиму тебя вспоминал.

      – Ну, как был подлизой, так и остался! – Леший взлохматил рыжие волосы. Сердце пело громче птичьей стаи. – Надолго вы ко мне?

      – Ага! –