Тень Прекрасной Дамы. Марина и Анна. Любовь Сушко

игру, вернись к себе, назад

      Как призрак исчезает Черубина

      Первая встреча

      Та девочка с печальными глазами,

      Почти богиня в облаке страстей.

      Она еще не ведает о драме,

      Она еще не знает тех вестей,

      И все страшнее в мире, все печальней

      И строчки обрываются и сны,

      Но август со своей жарой и тайной

      Пройти и пережить мы все должны.

      Да, за спиной останется пустыня,

      И воины отважные падут,

      Седьмое, двадцать первое отныне,

      Ее привычный до Крестов маршрут.

      Ни маскарад, реальность все страшнее,

      Чем этот сон в растаявшей вдали,

      А тени все бредут в туман за нею.

      И говорят о смерти и любви.

      Как жить и как писать, в какие дали

      Ее ведет отчаянье и боль.

      И Муза, умножая все печали,

      Разучивает мученицы роль.

      Вернется Гамлет, снова Мышеловки

      Расставлены до точки роковой,

      И как-то одиноко и неловко

      Быть женщиною в схватке мировой.

      И пусть Святой Георгий стонет тихо,

      И всем кресты достанутся мужьям,

      А ей лишь слышать вой и стоны Лиха,

      О доля незавидная ея.

      А август умножает все страданья,

      И все потери множит до поры,

      Останется прощенье и прощанье,

      И жуткий трепет яростной игры.

      И ей писать поэму без героя,

      И выжить, все труднее и страшней.

      Склонился перед ней Святой Георгий,

      И растворился средь иных теней

      Ты только тень

      – Ты только тень поэта, – он сказал,

      Она же усмехнулась виновато,

      Упал на камни острые бокал,

      И мысли унеслись ее куда-то.

      Она готова музой быть в тот миг,

      Легко убив в душе своей поэта.

      И словно нерадивый ученик,

      Молчала в этот вечер до рассвета.

      Но можно ль запретить себе писать,

      Ведь это как дышать, она-то знала,

      Предательски строка звучит опять,

      Начало там, в преддверии финала.

      Исполнить обещанья не смогла,

      И большего от жизни той хотела,

      Нет тьмы без света, расступилась мгла.

      Когда она отчаянно запела.

      Он рассердился и ушел в тот сад,

      Где ждали музы дивного поэта.

      Она-то знала, что писать – дышать

      Рифмуется в венке ее сонетов.

      Он знать о том и слышать не желал,

      И не читал стихов ее лавину,

      Все потому что женщиной была,

      И не могла соперничать с мужчиной.

      26 августа

      Две Анны замерли в печали,

      Когда в том наслоенье дней

      Лишь тени странные мелькали

      У ложа женщины твоей.

      Ты жил иль не жил непонятно,

      Похоже все идет к концу.

      И Африки