Завтра нас похоронят. Эл Ригби

силуэты. Улетая, они превращались в маленькие звездочки, и, казалось, это никогда не кончится… Более жуткого и одновременно завораживающего зрелища я еще не видела. А прямо перед паровозом стояла, раскинув тонкие руки, моя Карвен, похожая на самую настоящую колдунью. Темную колдунью.

      Эту ночь, наверно, можно было считать началом всего. Ребята приходили к нам из городов, поселков, соседних областей – и оставались. Карвен никогда не хотела быть лидером, и эту роль пришлось исполнять мне. Со временем я даже привыкла… как привыкла и к тому, что Карвен постепенно оставляли силы. Наверно, то большое освобождение призраков и подорвало ее. Но мы никогда об этом не говорили. Она вообще ни с кем не говорила о том, что касалось ее.

      Ал ткнул меня локтем и указал вперед – туда, где уже высились городские постройки. Я подняла глаза и увидела большой рекламный щит, с которого грустно улыбалась Госпожа Президент. А под ее изображением была надпись: «Заводите семьи. Родина начинается с семьи». Алан скривился:

      – Она так призывает, будто это так же легко, как завести щенка.

      Я промолчала, потом все же вступилась:

      – Заткнись. Она старается как может. Помнишь, какая она была красивая, когда еще только заняла этот пост, перед Крысиным Рождеством? А сейчас? Представляешь, четырнадцать лет рулить такой страной, как наша, потому что больше никто не хочет?

      На этот раз права была я. Госпоже Президенту исполнилось только тридцать шесть лет, когда ее избрали, а выглядела она и того моложе. До этого она была сначала полицейской, затем депутатом, а потом некоторое время министром чего-то там. Я тогда еще мало что знала о политике, но Гертруду Шённ – так ее звали – считали очень умной женщиной. И несмотря на достаточно молодой в сравнении с другими кандидатами возраст, ее выбрали со значительным перевесом – наверно, это сделали в основном мужчины. И случилось это как раз перед тем, как… все произошло.

      Крысиное Рождество уничтожило почти всех членов нового правительства и бо́льшую часть недавно обновившейся партийной верхушки. Госпожа Президент, у которой семьи не было, осталась почти одна, пытаясь выжить. За четырнадцать лет она изменилась – сильно похудела, стала походить на скелет и почти разучилась улыбаться. Но была все так же безукоризненно элегантна, ухожена и классно притворялась, что еще во что-то верит. Что и говорить… Госпожу Президента я уважала больше, чем любую другую женщину. И даже хотела бы, чтобы она была моей мамой, наверно…

      Мы прошли под щитом и вошли в город. И здесь сразу привычно сосредоточились, готовясь в случае чего бежать и спрятаться. Но на полупустых улицах мало кто мог обратить на нас внимание.

      Миновав несколько полузаброшенных районов, отличающихся лишь надписями на заколоченных дверях, мы наконец дошли до большого магазина, в котором обычно закупались. Уже глядя сквозь стекло витрины, я поняла: с продуктами не особенно хорошо. Впрочем, чего удивляться – даже в столице у нас почти не достанешь ничего.

      Внутри