Завтра нас похоронят. Эл Ригби

ученый расслабленно откинулся на спинку стула, созерцая растопыренную перед ним пятерню.

      – Потому… – сквозь зубы ответил Рихард, – что остальная часть меня может воспринять ваш нынешний визит как явку с признанием в похищении детей и загнать вас в карцер на пару недель.

      – Достойный аргумент, – кивнул Леонгард. – Вот только я никого не похищаю. Все мои эксперименты добровольны, я готов платить за них. И рискую жизнью, контактируя с этими детьми и пытаясь…

      – А сколько ваших подопытных вышли из лаборатории живыми? – лениво полюбопытствовал Рихард, опуская руку. – Ноль, верно? Кажется, они рискуют жизнями значительно больше, чем вы.

      И кажется, в правительстве очень хорошо пресекают все его, Ланна, попытки прекратить похищения и наладить систему регистрации крысят. Та к же как пресекали когда-то все агитационные попытки Карла, направленные на защиту детей… Пресекали настолько хорошо, что у инспектора до сих пор остались следы от ожогов – если бы Рихард не вытащил Ларкрайта из того заброшенного горящего дома, тот вообще не сидел бы сейчас здесь.

      – Вы не понимаете… – голос Леонгарда прервал тяжелые размышления комиссара. – Они нужны мне. Это очень важные исследования. Совершенно новые.

      – И какие же?

      Доктор покосился на Карла, но комиссар, уловив его взгляд, довольно резко сказал:

      – От этого человека у меня тайн нет. К тому же он будет свидетелем, если мне не понравится то, что вы скажете, и я захочу вас пристрелить.

      – Как пожелаете, – все так же невозмутимо ответил Леонгард. – Дело в том, что я собрал статистику по больницам страны и обнаружил кое-что интересное… очень интересное. Вы знаете, что довольно часто для спасения жизни человека ему надо пересадить чужой орган или перелить кровь… и все эти операции с костным мозгом…

      – Знаю, – махнул рукой Ланн.

      – Так вот… случалось, что у врачей не было выбора и… им приходилось использовать в качестве доноров крысят – на свой страх и риск, но такие смельчаки находились. Иногда живых, но обычно это были совсем-совсем свежие трупы. И… – доктор сделал паузу, – после таких операций ни у кого из пациентов не случалось отторжения. Независимо от группы крови и резус-фактора. Эти дети… универсальные доноры.

      Комиссар молчал. Теперь он понимал, что самым разумным было бы прямо сейчас застрелить утреннего гостя – хотя бы потому, что его глаза за стеклами очков уже горели не предвещающим ничего доброго огнем. Доктор же оживленно продолжал:

      – Необходимо выяснить причину такой положительной реакции, и для этого нужны подопытные. Конечно, пока никаких трансплантаций, только работа с кровью и…

      – Пока – это хорошее слово, – пробормотал Карл.

      – Так вы поможете мне?

      – Нет. – Рихард снова закурил. Он дал себе слово не терять самообладания и собирался его сдержать.

      Доктор сцепил на груди массивные руки:

      – Но неужели вы не понимаете, что ваша задача …

      – Моя задача, – отрезал комиссар, – следить