Хозяйка мертвой избушки. Алексей Кудесин

не опасен. Пока волчонок мал, он не член рода. Таковым он становится после Большой Охоты.

      – Откуда ты все это знаешь?

      Кика открыла рот и вдруг смутилась. Точно так же, как тогда, когда она впервые увидала волчонка. Алёнка глядела на неё во всё глаза. Тайна! Тут явно какая-то тайна!

      – Придумала, – резко поменяла кикимора тему. – Давай посадим кота следить за бобрёнком и помоем в котле Волчика.

      Она сделалась деловита, а Алёнка решила попробовать разговорить её в другой раз. Кика ушла в Любую комнату, девица глядела ей вслед и вздохнула. Не помнит маминой внешности, но порой это и не так плохо. Мама любила зверей, у них всегда было полно котов, собак и прочих найденышей. Сейчас коли прикрыть глаза, так, чтобы все расплылось, можно себе представить, что Кика – это мама, а избушка простая, и нет этих лет разлуки, и вообще все у них хорошо.

      Она давно уже перестала щурится, а все вокруг по прежднему расплывалось. Слезы текли по щекам и не могли унять растравленную душу.

      Глава 13 – Кушанье для избы

      Это случилось, когда никто не ждал. Кика с Алёнкой возились в Любой комнате с разросшимся зоопарком, кот дремал на печи.

      Стук-стук!

      Кот навострил уши.

      Стук-стук!

      Звук доносился из печи. Хм. Котофей потёр подбородок и выглянул из-за трубы. В горнице было тихо. Пучки трав зацепленные за бивень едва заметно покачивались от ровной поступи Чудышки.

      – Приснилось… – он хотел завалиться назад, как – стук-стук. Звук уже нельзя было игнорировать.

      Одним прыжком кот соскочил с печи и утвердил себя посреди горницы на всё четыре лапы. Хвост торчал трубой, уши торчком.

      Стук-стук! Зелёные глазищи уставились на печь, закрытую заслонкой. Звук явно исходил из-за неё.

      – Любопытно, – глаза кота загорелись, хвост ударил из стороны в сторону. Перед глазами нарисовалась целиком зажаренная истекающая ароматнейшим соком тушка крупной птахи с выставленными культяпками крылышек. Она так и рвалась из печки в разинутую пасть кота.

      Он подкрался к закрытому заслонкой зеву печки. Из приоткрытого рта капала слюна.

      – М-м-м! Сейчас станему ку-ушать?!

      Бах! Заслонка упала, обдав его волной золы. Из печки прыгнула фигурка, объятая огнём. Кот зашипел и скакнул в сторону, едва не опалив усы.

      Пылающая фигурка соскочила на пол и побежала, оставляя на дереве чёрные обугленные кружочки. Изба подскочила и закружилась. Если бы она могла кричать, её вопль разлетелся бы далеко по округе.

      Бах! Дверь Любой комнаты врезалась в стену.

      – Что?! Где?! – вскричала Алёнка. Пылающая фигурка уже взобралась на стол и замерла, словно к чему-то прислушиваясь. Угол стола обуглился и алел радостными угольками.

      – Что это такое? – Алёнка растерялась. Изба продолжала неслышно верещать, кот громко завывал в углу, огненный человечек переступил ближе к серёдке стола, отодвигаясь от подступающего обугленного края.

      – Огневушка-Поскакушка! – вскрикнули над ухом. Мимо девицы