Гарем. Реальная жизнь Хюррем. Колин Фалконер

на выход через боковую дверь. На пороге Джулия Гонзага еще раз оглянулась, прежде чем дать дуэнье утянуть себя прочь.

      – Ну вот и поглядел, – сказал Людовичи. – А теперь забудь.

      Капитан-генерал Венецианской республики провожал взглядом солнце, садящееся за снежные пики Кадора в разжигаемом им пожаре на заднике кучевых облаков. Гондолы и галеры на глазах растворялись во тьме, окутывавшей жемчужную раковину лагуны. Какая гавань, какой город! Так и тянуло почувствовать себя частью всего этого. Но ведь сами-то они не местные. Жаль, что сын его порою об этом забывает.

      – Это исключено, – сказал он. – Ты, видно, так до сих пор не понял главного касательно этих людей.

      – Значит, защищать их жизни нам можно, а жениться на их дочерях нельзя – это, что ли, главное?

      – Жениться? У тебя еще и такое на уме? – Он резко обернулся к тут же отпрянувшему на шаг сыну. Статью Махмуд и так был похож на медведя, а густая и окладистая седеющая борода придавала ему еще больше веса и свирепости. – Венецианцу черный сын мусульманина нужен ничуть не больше, чем мне белая дочь неверных!

      Да и ноги бы их в Венеции давно не было, если бы здешний дож мог доверить командование своим воинством хоть кому-то из местной знати. Но иного выбора у дожей во все времена не оставалось, и на посту капитан-генерала Венецианской республики так и сменяли друг друга иноземцы и даже, как ныне, иноверцы.

      – Они к нам относятся как к грязи, и обращаются соответственно, – возмутился Аббас.

      – Они ко всем чужеземцам относятся как к грязи, это для них в порядке вещей.

      – Но мы-то все-таки царских кровей…

      – А что для них, по-твоему, значит царская кровь в жилах какого-то мусульманина? Мы для них наемники – и все. Живи ты хоть в палаццо и одевайся как сенаторский сын, ты так и останешься всего лишь чужеземцем. Даже если ты сам вдруг об этом забудешь, уверяю тебя, они не только не забудут, но и быстро изыщут способ и тебе об этом напомнить.

      – Ну и что мне в таком случае делать?

      – Делай как все молодые наших кровей: ищи, что тебе нужно, на Ponte delle Tette.

      Аббасу это место было знакомо: полуобнаженные женщины стояли там с голыми грудями в дверных проемах, зазывая к себе молодых прохожих.

      – Незачем что-то делать ради того, что ты можешь с легкостью получить за пару монет. Ты слишком молод, чтобы думать о женитьбе.

      – Я хочу не жениться, а просто познакомиться с Джулией Гонзага.

      Махмуд тяжело вздохнул. Отец семейства Гонзага в жизни не допустит и мысли не только о знакомстве, но и о том, чтобы его дочь дышала одним воздухом с каким-то мавром. Magnifico из Совета десяти, такой как синьор Гонзага, просто не снизойдет до приватной беседы с иностранцем – пусть и столь высокопоставленным, как капитан-генерал Венецианской армии.

      – Это все от молодости, Аббас. Поверь мне, пройдет. Завтра же и думать о ней забудешь.

      – Плохо же ты меня знаешь, если так обо мне думаешь, – ответил Аббас.

      Джулия Гонзага смотрела на театр венецианского вечера с забранной плетеной решеткой лоджии. Свисающие с гондол фонари оставляли