Орфей спускается в ад. Теннесси Уильямс

Я ночью плохо спала. Эй, я же извинилась! Слышите? (Она заходит в нишу, тотчас же возвращается с гитарой Вэла. Тот за ней.)

      Вэл. Отдайте гитару, Лейди. Вы все время ко мне придираетесь, а я так стараюсь!

      Лейди. Я ведь извинилась. Хотите, чтобы я встала на колени и башмаки вам лизала?

      Вэл. Просто гитару отдайте.

      Лейди. Я не придираюсь. Я вами довольна, честно!

      Вэл. Что-то не заметно.

      Лейди. У меня нервы на пределе. (Протягивает руку.) Ну мир?

      Вэл. То есть я не уволен и можно остаться?

      Они по-мужски жмут друг другу руки. Она протягивает ему гитару. Наступает молчание.

      Лейди. Понимаете, мы друг друга не знаем, мы… мы… только… знакомимся…

      Вэл. Это точно, как пара животных, которые обнюхиваются…

      Воображаемая картина смущает ее. Он подходит к прилавку, облокачивается на него и ставит гитару на пол.

      Лейди. Ну не то чтобы так, но…

      Вэл. Мы не знаем друг друга. А как люди друг друга узнаю́т? Раньше я думал, что по прикосновению.

      Лейди. Как это?

      Вэл. Ну касаясь друг друга.

      Лейди (отходя и садясь на стул для примерки обуви справа от окна). Ой, в смысле – прижимаясь?

      Вэл. Но потом мне стало казаться, что это делает людей совсем уж чужими, да-да, совсем чужими…

      Лейди. Тогда как, по-вашему, люди узнаю́т друг друга?

      Вэл (садясь на прилавок). Ну отвечая на ваш вопрос, я бы сказал: никто никогда никого не узнаёт! Все мы приговорены к пожизненному одиночному заключению в собственной шкуре! Понимаете, Лейди? Говорю вам, это правда, и нам нужно глядеть ей в глаза. Мы приговорены отбывать пожизненное в собственной шкуре, в одиночке, пока не умрем!

      Лейди (встает и подходит к нему). Нет, я не то чтобы оптимистка, но с такими печальными словами не соглашусь!

      Они по-детски грустны и печальны. В магазине становится темно. Лейди садится на стул справа от прилавка.

      Вэл. Вот послушайте! Ребенком я жил у Ведьминой заводи. Родню мою разметало по свету, как перья на ветру, и я был там один, круглый год охотился, ставил капканы и скрывался от властей. И все это время, находясь в одиночестве, я чувствовал, что чего-то жду.

      Лейди. Чего?

      Вэл. А чего ждем мы все? Что произойдет хоть что-нибудь, и жизнь обретет смысл… Сейчас уже и не вспомнить того ощущения, много времени прошло, но ждал я будто бы ответа на вопрос. Словно задашь его и ждешь ответа, но то ли вопрос не тот, то ли задан не тому человеку – ответа нет. Разве все останавливается, когда не получаешь ответа? Нет, жизнь продолжается, как будто ответ уже дан. Проходят дни и ночи, а ты все ждешь от кого-то ответа и живешь, словно его получил. А потом… ну… потом…

      Лейди. И что потом?

      Вэл. Получаешь в ответ вранье, отговорку.

      Лейди. И что это за отговорка?

      Вэл. Не притворяйтесь, что не знаете – знаете ведь!

      Лейди. Любовь?

      Вэл (кладя руку ей на плечо). Вот это и есть вранье. Оно