Единственная Джун. Дженнифер Хартманн

тело? Интересно, пугает ли это ее?

      – Брант, – шепчет она срывающимся голосом, слегка отстраняясь. – Ты очень хорошо целуешься.

      Глаза дрожат под опущенными веками.

      – Правда?

      Я чувствую, как она кивает.

      – Мне хочется и дальше целовать тебя. Всю ночь, если ты не против.

      – Да, я бы хотел… – Я готов уступить. Мое тело умоляет меня уступить. Но что-то останавливает меня, и я отшатываюсь назад, распахивая глаза. Я сказал Джун, что вернусь домой пораньше, чтобы уложить ее в постель, в конце концов, сегодня ее день рождения, и я не могу ее подвести. – Вообще-то, мне правда пора. Я сказал Джун, что уложу ее спать, а уже довольно поздно.

      Венди морщится, проводя языком по губам:

      – Ты хочешь прекратить целоваться только ради того, чтобы уложить свою маленькую сестренку в постель?

      Не уверен, что мне нравится подтекст, скрытый в ее интонации.

      – Да, – а потом добавляю: – Она мне не сестра.

      – Ну, тогда ладно. – Она отстраняется от меня, приглаживая волосы. – Хорошо провести время.

      – Ты звучишь сердито.

      – Я не сержусь. Просто разочарована, наверное.

      – Это не значит, что мы никогда не сможем больше целоваться. Просто сегодня мне нужно еще кое-что сделать.

      – Что-то более важное, имеешь в виду.

      Я делаю шаг назад, пока мы не оказываемся на расстоянии не менее фута друг от друга.

      – Ну, да. Вообще-то так и есть.

      Венди скрещивает руки на груди, поджимает губы и отводит взгляд в сторону. У нее покраснели щеки, и я не уверен, это из-за нашего поцелуя или потому, что она злится, что я все испортил.

      Она выглядит расстроенной из-за меня, а мне это кажется несправедливым.

      Тяжело вздохнув, Венди все еще отказывается смотреть мне в глаза.

      – Может быть, мой брат был прав. Уайетт сказал, что, сохнув по тебе, я зря трачу время. Сказал, что ты этого не стоишь.

      – Очень мило, – горько прошелестел я. От одного только имени Уайетт у меня кровь закипает от болезненных воспоминаний. Он ужасно со мной обращался в самые уязвимые годы моей жизни.

      Они оба.

      И теперь все, о чем я могу думать, – это то, что я оставил Джун одну в ее день рождения. И все ради того, чтобы поцеловать девушку, которая раньше надо мной издевалась.

      Я продолжаю отдаляться:

      – Мне нужно идти. Хорошего вечера, Венди.

      Она вздрагивает, словно испугавшись моего ухода, поэтому смягчается.

      – Брант, подожди, – говорит она. – Я не это имела в виду, ты же знаешь. Я просто чувствую себя немного отвергнутой.

      – Это был не отказ, – говорю я ей. – Это значит «продолжение следует». Но я не уверен, что хочу продолжения прямо сейчас.

      Венди таращит глаза.

      – Увидимся в школе в понедельник. – Я резко поворачиваюсь, а затем шагаю через парк, направляясь домой. Я прохожу мимо Тео и Моники. Они целуются, уютно устроившись в одной из игровых конструкций, так что я кричу им «пока», прежде чем удалиться.

      – Ты уходишь? – спрашивает