Мастер ножей. Ян Бадевский

за короткий меч, доставшийся ему от деда, служившего некогда князю Дремиру. Кейстут сжал рукоять топора. А наш спутник неторопливо расстегнул завязки на дерюге. Моему взору предстал целый арсенал клинков. Тело Наставника покрывали кожаные накладки, перекрещенные ремни с чехлами… А в тех чехлах – ножи. Помню, у меня отвисла челюсть.

      В следующий миг заросли ожили.

      Вячеслав двигался с невероятной скоростью. Я не мог себе и вообразить, что человек способен на такое. Его руки отправляли в смертельный полёт клинки и возвращали их обратно. Хруст, визг и ругань отца слились воедино, сплелись в полотнище схватки. Ножи Вячеслава, казалось, жили собственной жизнью. Разили направо и налево, возвращались к нему в ладони, вновь спешили по неизведанным траекториям… Помню, одного зверя зарубил отец. Кровь брызнула мне на лицо и одежду. Реальность разделилась на вспышки-образы. Оскаленная пасть. Я инстинктивно черчу перед собой руну – ту, что так невзлюбили муравьи. Волк врезается в невидимый барьер и сползает на тропу. Вскакивает. И катится с ножом в боку, загнанным по самую рукоять. Вспышка. Клинок возвращается, щедро разбрасывая кровь…

      Это было невероятно.

      Я впервые увидел мастера ножей за работой. Он положил в одиночку целую стаю. Ну, кроме того самца, зарубленного отцом. Кейстут размахивал топором, стоя на телеге и что-то орал при этом.

      – Умолкни, – сказал отец.

      Повисла тишина, нарушаемая лишь поскуливанием издыхающего вожака – матёрого волчары, серого с белой опушкой. Вячеслав шагнул к нему и перерезал глотку. Присел. Вытер клинки о шерсть. Убрал в чехлы. Поднимаясь, он уже застёгивал дерюгу.

      Кейстут всё ещё судорожно сжимал топор.

      – Садись, – ласково промолвил Вячеслав. – Их больше нет.

      Вспышка.

      Я понимаю, что карие глаза мастера ножей впились в меня.

      – Ты сотворил руну щита, – сказал Вячеслав. – Кто тебя этому научил?

      Я пожимаю плечами.

      – Никто.

      Вячеслав поворачивается к отцу.

      – Есть разговор. Долгий.

      Отец не ответил.

      Мы насчитали около дюжины павших тварей. Отец с Кейстутом отрезали им головы, завезли в город и получили хорошую награду от князя. Продав мёд и воск, мы двинулись в обратный путь. И вновь с нами был Вячеслав. Допоздна они о чём-то спорили с отцом. Пили мёд. Мать в беседу не вступала.

      У меня было предчувствие, что решается моя судьба.

      Утром дверь в комнату, где я спал, отворилась. На пороге стоял хмурый, не выспавшийся отец. От него несло медовухой.

      – Собирайся, – сказал отец. – Ты едешь в Трордор.

      Так Вячеслав сделался моим Наставником. И прервал нить скитаний. Потому что нашёл достойного ученика.

      Прошлое схлынуло.

      Сквозь палимпсест событий проступило дождливое утро Крумска. Свежие руны на старом, выскобленном пергаменте.

      Рассвет.

      Я разбудил сопящего Грорга.

      И лёг спать. На сей раз – без сновидений.

      Глава 9. Путешествие к Лихому Броду

      Меня разбудил