Кровь завоевателя. Замиль Ахтар

Все это время я не переставала молиться отцу Хисти и Потомкам, чтобы наша семья снова объединилась.

      Пока я вспоминала все это, по щекам текли слезы, нагретые висящим в воздухе паром. Но от воспоминаний я всегда мерзла и дрожала. Мне нужно было больше тепла. Больше огня.

      Я подбросила углей из мешка у задней стенки. Когда я насыпала угли в пылающую жаровню, один скатился с края и упал на влажный пол. К моим ногам потекла черная вода. Какая мерзость. Я отодвинула жаровню, чтобы подобрать уголек.

      На стене за ней виднелся красный отпечаток ладони. Нет, кровавый отпечаток. Что за?…

      Я провела по отпечатку влажной ладонью, но он не смылся. Кровь запеклась на плитке. Хм… Неужели евнухи здесь не прибираются? Тогда придется мне. Я схватила полотенце, намочила его в луже на полу и потерла отпечаток ладони. Терла все сильнее и сильнее, словно чистила лошадь. Но, когда я убрала полотенце, оно осталось таким же идеально желтым с узором из звезд, а кровавый след никуда не делся.

      Я смотрела на него, а во влажном воздухе плыл шепот. Хотя я была в купальне одна. Я приложила ладонь к отпечатку. Она идеально совпала с ним, словно это моя рука истекала кровью на плитке.

      Что это такое?!

      Шепот. Точно перед моей парной. Я выглянула наружу – никого. Неужели я схожу с ума?

      Я придвинула жаровню обратно, загородив кровавый отпечаток. Кто-то истекал здесь кровью?

      Даже умер?

      2. Зедра

      Вымирание. Разломы внутри разломов, разрушающие целое. Река разбавляется ручьями, стремясь в океан. Воду мутят соль и водоросли, лишая ее чистоты. Крепкие корни и высокий ствол разлагаются на тощие ветки, а потом…

      – Дорогая, ты даже не притронулась к супу из баклажанов, – прервал мои мысли маслянистый голос Тамаза.

      Мой взгляд вернулся во внешний мир. Мы с Тамазом сидели вдвоем за низким столиком в его столовой в окружении прислужниц, безбородых мальчиков и евнухов с заплетенными косами. Я была здесь лишь один раз. Голые стены из песчаника и пол, покрытый квадратными коврами какого-то племени из пустыни, больше подошли бы аскетичному шейху, а не великому шаху Аланьи.

      – Мои извинения, ваше величество, – сказала я, склоняя голову. – По правде говоря, я еще не сбросила вес после рождения ребенка.

      Теперь он смотрел на меня, раздувая ноздри и открыв рот. Без тюрбана, с растрепанными волосами и в грязно-коричневом кафтане правитель страны напоминал рассерженного крестьянина.

      – Зедра, ты прекрасна, словно алый тюльпан, сорванный со святой земли Зелтурии.

      Как банально. Может, ему надо перетащить свой престол на площадь Смеха.

      – Боюсь, молодые глаза немного более… проницательны.

      – Кярс сказал что-то неподобающее перед отъездом? – В голосе шаха послышались громовые раскаты. – Вот негодяй. Я думал, война сделает его мужчиной и.

      Я покачала головой:

      – Нет-нет, ваше величество. Наследный принц был очень добр. В отличие от некоторых