Туннель. Бернгард Келлерман

погладил, в то время как в голове у него проносился вихрь смелых мыслей и планов, а ухо улавливало отрывки разговора, долетавшие из соседней ложи.

      – Бриллианты? – спросил один голос шепотом.

      – Да, – отвечал другой. – Говорят, он так начал. В австралийских копях…

      – Он спекулировал?

      – В своем роде. Он был маркитантом, содержал буфет для рабочих.

      – Но у него не было своей копи, говорите вы?

      – Была своя собственная алмазная копь.

      Тихий, заглушенный смех…

      – Так говорят. У него была своя алмазная шахта, которая не стоила ему ни одного цента… Рабочих, как вы знаете, тщательно обыскивают… Они проглатывают бриллианты…

      – Для меня это новость!

      – Ллойд, как говорят… подмешивал что-то в виски… чтобы у них делалась морская болезнь… Это и были его алмазные россыпи.

      – Невероятно!

      – Так говорят. А теперь он жертвует миллионы на университеты, обсерватории, библиотеки…

      – Невероятно!.. – прошептал голос, окончательно подавленный этим открытием.

      – К тому же он тяжко болен, избегает людей… Толстые бетонные стены окружают его жилые комнаты, чтобы ни один звук не проникал туда… Точно пленник…

      – Т-с-с! – Мод с негодованием повернула голову, и голоса замолкли.

      Во время антракта все видели, как светловолосый Гобби вошел в ложу Ллойда и пожал руку Этель Ллойд как добрый приятель.

      – Видите, я был прав! – сказал громко голос в соседней ложе. – Гобби – счастливчик. Впрочем, там и Вандерштифт…

      А вскоре после этого в дверях ложи Аллана появилась голова Гобби.

      – Иди, Мак! – крикнул Гобби. – Старик хочет говорить с тобой.

      2

      – Вот Мак Аллан! – сказал Гобби, хлопнув Аллана по плечу.

      Ллойд сидел съежившись, с опущенной головой, в полутемной ложе, из которой он мог видеть лишь часть ослепительного кольца лож, наполненных смеющимися дамами и джентльменами. Но Ллойд не поднимал глаз и, казалось, ничего не слышал. Однако через минуту он произнес медленно и задумчиво, сухим, скрипучим голосом:

      – Искренно рад вас видеть, мистер Аллан! Я подробно изучил ваш проект. Он очень смел, грандиозен и… возможен. Всё, что я могу сделать, я сделаю. – И с этими словами он протянул Аллану свою мягкую, как шелк, безжизненную руку с короткими четырехугольными пальцами и повернул к нему лицо.

      Гобби уже подготовил Аллана к тому, что он должен был увидеть, тем не менее Аллан с трудом подавил дрожь ужаса, когда увидел Ллойда. Лицо его напоминало морду бульдога. Нижние зубы выдавались вперед; вместо ноздрей – два круглых отверстия; маленькие глаза – воспаленные, слезящиеся – узкими косыми щелями прорезывали темное, неподвижное, высохшее лицо. Череп был совершенно лыс. Отвратительная экзема изгрызла голову Ллойда. Мускулы сморщились и узлами обтягивали кости, кожа стала табачного цвета…

      При виде его лица люди бледнели, а некоторые падали в обморок, и только крепкие нервы могли выносить