Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом. Пелам Гренвилл Вудхаус

мы просто обязаны встать на сторону Генри. В истории с Биллом он безусловно прав. Дружба, предложенная им от всего сердца, оказалась грубо отвергнута, он был коварно укушен за палец, а вдобавок проиграл Эрбу полпинты пива!

      Как беспристрастные судьи, мы могли бы лишь пожелать Генри удачи и оставить в покое, но Джилл, не заставшая начальных стадий происшествия, рассудила совсем иначе. Для нее Генри предстал отъявленным мерзавцем, который тычет палкой в беззащитную птичку.

      Девушка обернулась к запыхавшемуся Фредди, чьи мысли были об одном: почему, черт возьми, из шести миллионов лондонцев это приключилось именно с ним?

      – Фредди, останови его!

      – В смысле? Да я, знаешь ли… Что?

      – Ты разве не видишь? Он делает больно несчастной птичке! Заставь его прекратить!.. Негодяй! – бросила она в сторону Генри, за которого у нас просто сердце кровью обливается, – когда тот снова ткнул палкой в обидчика.

      Фредди нехотя шагнул вперед и похлопал Генри по плечу. Глубокое убеждение в том, что подобные разговоры начинают не иначе, как похлопав по плечу, молодой человек искренне разделял.

      – Послушай-ка, знаешь ли… так нельзя, видишь ли! – произнес Фредди.

      Генри обернул к нему побагровевшее лицо.

      – А ты кто такой?

      Неожиданная атака с тыла вдобавок ко всем неприятностям совсем подорвала его самообладание.

      – Ну… – замялся Фредди. Пожалуй, глупо предлагать свою визитную карточку, подумал он. – Э-э… В общем, моя фамилия Рук…

      – А кто, – перебил Генри, – просил тебя совать сюда твою дурацкую рожу?

      – Ну, если вы так ставите вопрос…

      – Шляются тут всякие, – пожаловался Генри всей вселенной разом, – лезут не в свое дело, высматривают, вынюхивают… Да я, – перебил он сам себя во внезапном порыве красноречия, – я могу сжевать таких двоих, как ты, к чаю – пускай и в белых гетрах!

      – Ага! – заметил его товарищ, до сих пор в разговор не вступавший, и сплюнул на тротуар. Видно было, что Эрб высоко оценивает прозвучавший тонкий выпад.

      – Думаешь, если белые гетры напялил, – продолжал Генри, на чью впечатлительную душу эта модная деталь костюма произвела, очевидно, неизгладимое впечатление, – так можешь тут шлендать, лезть не в свое дело, высматривать да вынюхивать? Эта тварь меня за палец цапанула – вот он, коли не веришь! – и я сверну ей поганую шею, даже если сюда явятся уроды в белых гетрах со всего Лондона! Так что тащи свои гетры домой да отдай своей старухе, пускай их на обед сварит!

      Излив таким образом душу и облегчив тяжкий груз, лежавший на сердце, Генри вновь энергично ткнул палкой сквозь прутья ограды.

      Джилл бросилась вперед. Чтобы сделать хорошо, делай сам, считала всегда она и обратилась за помощью к Фредди лишь для проформы, с самого начала чувствуя, что Фредди – трость надломленная, что и подтвердилось.

      Фредди явно полагался на магию слов, однако щегольские гетры лишили его речи всякой магии, поскольку Генри, по-видимому, принадлежал к некоему обществу,