Мой дом – бесконечность. Дмитрий Владимирович Щедровицкий

поднесен тебе в твоей горчайшей чаше.

      Пригубил ты – и лег. И в этот самый миг

      Звучащие тела мелькнули меж стволами —

      И все заполнил свет. И он вмещался в них,

      Но был превыше их, как лик в картинной раме.

      И ты забыл про смерть. Под греблю грубых рук,

      Сияя, голос плыл. Ты вспомнил, как Ревекка

      С корицей пряною смешала горький лук,

      Уча Иакова. Тебе открылись вдруг

      Безумье, нищета и слава человека.

      1977

<4>

      Я в беспокойстве, но найду покой,

      Едва лицо твое вблизи увижу,

      Иль в трех шагах, иль даже за рекой,

      Иль пусть во сне, но мне хотелось – ближе…

      Я безнадежен. Но надежда есть —

      Что смертный слух слова твои уловит,

      Иль о тебе дойдет глухая весть,

      Иль тень ее коснется изголовья.

      Я умираю. Но еще живу

      Лишь запахом, почти неуловимым,

      Твоих волос, упавших на траву,

      Тянущуюся к нисходящим ивам.

Святой Себастьян

      С растущими крыльями белыми —

      И сам, словно птица, бел —

      Висит, оперенный стрелами,

      Мишенью для новых стрел.

      …И глина с тяжелым телом Сольется.

      А что ему? – Весь белый.

      Такому белому Уже не упасть во тьму.

      Такому – не оступиться…

      И ночь земли напролет

      Под черным куполом птица

      О муках любви поет…

      1977

* * *

      Это было незадолго перед смертью:

      Осень сыпала секунды, словно гравий,

      Пах бульвар позеленевшей медью,

      Были сны яснее всякой яви.

      Тротуары становились шире

      От цветов – никто не думал брать их,

      Слишком неестественно спешили

      Модницы в чрезмерно длинных платьях.

      Он, сквозь переулки, как сквозь пальцы,

      Просыпаясь в бытие иное,

      Непривычно часто оступался,

      Чей-то взгляд почувствовав спиною…

      …Город, словно сонный глаз, слипался…

      1977

Квартира

      У входа, на вешалке – судьбы

      Пестреют одна на другой:

      Их Время, как тяжкие шубы,

      Развешало спешной рукой.

      И дверь отворится с одышкой,

      И длинной передней пройдешь:

      За стенкой – лепной, как ледышка —

      Забытых событий галдеж.

      И в жизнь, как в сонату сквозную,

      Войдешь, отряхая миры,

      И сразу возможность иную

      Узором откроют ковры.

      Усадят – и, как ни упорствуй,

      А взгляд допьяна напоят…

      Здесь наше свершалось знакомство

      И полдни, и ночи подряд,

      Бессонницей противоречий

      Кормили за этим столом,

      Здесь были нежданные встречи

      И свечи величья в былом,

      Провиденье зимних пожаров

      В горенье июльских рябин,

      Того, как незнающий жалок

      И как познающий любим,

      Как, слухом больным налитая,

      Отчаянья плещет река,

      Как вихрем любовь, налетая,

      Уносит