Честь и доблесть. Андрей Анпилогов

придавали бодрость духа и хорошее настроение. Воспользовавшись кресалом, кремнем и трутом, зажёг щепу в камине и поставил на огонь котелок с водой.

      Заварив чай из листьев липы, я снова начал читать исторические сведения на своём смартфоне… и нашёл сноску под словосочетанием "коннетабль Франции": " Артур де Ришмон, коннетабль Франции с 1425 года, герцог Бретани, граф де Монфор-л Амори с 1457 года, пэр Франции, видный французский государственный деятель и полководец эпохи Столетней войны…"

      Через полчаса в дверь ко мне постучали, и вошёл Гастон. Я едва успел закинуть смартфон в рюкзак…

      – К нам прибыл коннетабль Франции господин Артур де Ришмон. Через четверть часа он ждёт тебя во дворце господина Бернарда Дебюсси, – заявил сержант. – Эта встреча может в корне изменить твою жизнь, парень, если ты найдёшь правильные слова при разговоре с ним… Одевай камзол, не забудь шпагу, прихвати свою карманную бомбарду – покажешь как она стреляет, и подходи ко дворцу. Я буду там тебя ждать.

      Я оделся, закрепил перевязь со шпагой повыше на поясе, запахнул её камзолом – кончик шпаги слегка и элегантно оттопыривался… В карман положил ракетницу с двумя зарядами, две петарды "Динамит" и зажигалку.

      Через четверть часа подошёл к замку графа Дебюсси. Здесь стояла роскошная карета, запряжённая тройкой светлых лошадей. Сержант Гастон оглядел меня с ног до головы, лихо заломил шляпу на моей голове, остался доволен; и стражники расступились перед нами…

      Мы сразу попали в огромный зал с высоким потолком, хрустальной люстрой со свечами, со множеством высоких изящных окон, с шикарной мебелью обитой красным шёлком. Широкая мраморная лестница нестерпимо блестела и вела на второй этаж. Её перила натирали лакеи белыми тряпками…

      Но все высокие особы были здесь, на первом этаже, у окна, с правой стороны. За столом сидел седовласый мужчина с мясистым строгим лицом и делал пометки на разложенными перед ним листами пергамента; рядом находился мужчина помоложе, в роскошном кафтане, с благородным лицом, – это был граф Дебюсси, мой благодетель… С другой стороны от коннетабля сидел ещё один государственный муж в придворном камзоле с лилиями. Это был королевский казначей. Перед ним стоял мешок из синего бархата. Казначей запускал в него широкую ладонь, вытаскивал золотые монеты и рассовывал их по маленьким мешочкам, что лежали горкой здесь же на столе.

      Возле сидящих стоял уже знакомый мне красивый молодой человек, хорошо говоривший по-немецки.

      Гастон снял шляпу, поклонился и сказал:

      – Наш друг, ваша светлость, германский алхимик Альбер де Монт, явился для беседы с господином коннетаблем Франции Артуром де Ришмоном, как и было назначено.

      Гастон ещё раз поклонился. Я снял шляпу и повторил движения Гастона. Коннетабль отложил перо.

      Все сидящие за столом взирали на меня с неподдельным любопытством.

      – Он говорит по-французски? – спросил коннетабль.

      – Да, делает успехи, говорит и понимает, – ответил сержант Гастон.

      – Это хорошо, – сказал