Честь и доблесть. Андрей Анпилогов

и потолще и пошире, чем шпаги для фехтования в бочке…

      – Эта шпага и колет и рубит и не ломается… Ей хорошо и крыс рубить… – сказал оружейник.

      Шпага мне понравилась, её рукоять отлично сидела в руке, и я чувствовал её мощь …

      Оружейник поставил на прилавок деревянную чурку. Я слегка ударил по ней кончиком шпаги – чурка разлетелась в щепки…

      Гастон вытащил свою шпагу, она была немного короче, но таким же клинком. Сержант ударил своей шпагой по клинку моей; и остался доволен состоянием моего клинка – он не пострадал…

      – Хорошая сталь, сколько за нее, Барнабас? – спросил Гастон.

      – Для вас, господин сержант, всего два золотых и перевязь парню в подарок.

      – Хорошо, ты их получишь, эта шпага стоит больших денег, но наша рота – твоя рота …

      Барнабас засмеялся.

      Я выложил на прилавок две золотые монеты.

      Оружейник снова скрылся в лавке, и вынес ножны для моей шпаги и кожаную перевязь.

      Гастон тут же прицепил ножны к перевязи и закрепил всю эту конструкцию на моей талии. Я вставил шпагу в ножны и резко вытащил её – было удобно и легко.

      Барнабас вытащил из своего кожаного фартука тряпочку, смочил ее маслом, и протёр клинок моей шпаги.

      Мы дружески попрощались с красноликим Барнабасом.

      – Ещё замок на сундук, – сказал я.

      Гастон кивнул:

      – Здесь есть.

      Мы поехали дальше по железным рядам. Я брался за эфес своей шпаги, вытаскивал её, любовался и улыбался …

      Гастон видел это и посмеивался в свои жёсткие усы …

      В рядах оружейников попадались и торговцы скобяным товаром. Я купил навесной замок на кованый сундук в своей комнате; в благородстве проживающих рядом со мной рыцарей, сомневаться не приходилось, но на свете существуют люди другого склада …

      Прежде чем расплатиться, я вытащил монеты, они были золотые, но разные: на одних изображались три лилии, а на других конный рыцарь с мечом.

      Гастон понял моё недоумение. Он взял золотые монеты и сказал:

      – Ливр и конный франк – одинаковы между собой – оба равняются двадцать су …

      Я дал торговцу золотой ливр с изображением красивых лилий, а он мне замок и сдачу из двенадцати монет белого цвета с изображением таких же лилий …

      – Гастон – это Гасконь, ты гасконец?

      – Да, я с юга, – сержант улыбнулся и потрогал свое смуглое лицо, с острой клиновидной бородкой и усами – пиками.

      Золотые и серебряные монеты неприлично гремели в кармане моего камзола, несмотря на то, что Пилигрим шёл ровно и не дёргался.

      – Слушай, Гастон, надо потратить несколько монет, а то прохожие будут огорчаться … – сказал я. – Давай купим что-нибудь из еды, да побольше …

      Гастон улыбнулся, и на обратном пути отдал ювелиру золотой ливр и двенадцать су, с пожеланием что на них купить, указав при этом на то, что вино должно быть непременно испанское …

      Ювелир был рад исполнить такое поручение; во всяком случае, на словах …

      Я хотел спросить у Гастона о необычной девушке