Синий мёд. Елена Чудинова

летом или, после первого ноября до весны, зажигала свечи. Много раз бывала здесь и Гунька. Наташа всегда считала, что дети должны любить кладбища. Поэтому, чтобы в наших головёнках не поселился неуместный страх, у нее всегда была наготове какая-нибудь увлекательная история о тех, кто покоился под здешними надгробиями.

      Но этот зияющий аккуратный провал, как же он странен среди знакомых могил! Страннее, чем креп на моей шляпке и на рукавах мужчин. Словно странный нескончаемый сон.

      Совершенно не запомнилось, как началась панихида. Словно бы она шла не с начала, а со средины. … Запах ладана, дымок, поднимающийся в мокром после недавнего дождя воздухе.

      – Уже пора бросать землю? – голос Гуньки прозвучал чуть выше, чем обычно.

      – Нет, Елизавета Юрьевна, – к моему изумлению, не только, впрочем, моему, произнес Миша. – Земли не надо.

      Он подал знак адъютанту, и тот незамедлительно подступил со стальным сундучком, каковой я заметила еще раньше.

      – Я взял на себя смелость… – среди внимательного молчания продолжил он. – Мне кажется, что луна подойдет лучше.

      Сундучок раскрылся, явив бережно уложенную в олефиновую губку склянку с широким горлом. В ней поблескивал какой-то серый песок.

      Потрясенный Юрий, первым из нас понявший в чем дело, тихо ахнул.

      – Что это, Миша? – изумленно шепнула я.

      – Реголит. – Миша, сняв перчатку, вытянул крепко притертую пробку. – Лунная почва. Осторожнее, Елизавета Юрьевна, он немного летучий.

      Гунька осторожно опустила руку в протянутую ей склянку. Песок или порошок, как это ни назови, медленно упал на полировку гроба.

      Юрий… Рина… Наташина тётушка Альбертина Ивановна…

      Склянка подошла ко мне. Лунная порода оказалась в самом деле странно упрямой, подцепить ее удалось не враз, она всё вздымалась облачком. Песок? Не песок… Я на мгновение задержала лунную пыль в пальцах. Крошечные шарики, похожие на гладкие капельки ртути, полурасплавленные стекляшки, крошка вроде базальтовой… На что это меньше всего походило, так это на селенит.

      Когда сосуд продемонстрировал донышко, реголита на деревянной крышке оказалось совсем немного. Но все же… Сердце мое заныло от пронзительной благодарности Мише: Наташу, первую на Земле, предали любимой ею Луне.

      Юрий кивнул кладбищенским рабочим, показывая, что теперь могилу можно засыпать.

      …

      После недолгой поминальной трапезы в монастырской палате, Юра и Рина отбыли с Гунькой к себе. Катя еще накануне вызвалась привести Наташину квартиру в божеский вид. Там, вне сомнения, было необходимо убрать следы трагического беспорядка и пребывания множества людей. Я только взяла с нее слово после ехать на свою квартиру – отдыхать.

      – Я отвезу тебя, Нелли. – Миша бережно подцепил меня под руку, когда мы миновали ворота. – Могу и набиться в гости, я нынче совершенно свободен. Или тебе хотелось бы побыть одной?

      – Набейся,