Синий мёд. Елена Чудинова

Но мне уже не о чем тревожиться. Сейчас позволительно, сейчас не рассердится даже Роман.

      Роман, а тебе ведь уже пора на сцену. Почему молчит телефон? Впрочем, может быть, ты звонишь не сюда, а мне?

      Я связалась с консьержкой и попросила, чтобы Ринат, ее сын-подросток, сбегал за моим карманником к Кате.

      Очередное признание в любви явило на сей раз действительно Лебедева.

      – Недобрый день, Иван Сергеевич, – криво усмехнувшись, поздоровалась я.

      – Недобрый день, mademoiselle… Простите великодушно, Ваше Сиятельство. – Лебедев глядел удрученно. – Она в спальне?

      – Несколько минут погодим, если можно, спешить ведь некуда. Там дочь.

      – Лиза в Москве?

      – Только что из аэропорта Останкино. Прилетела из Брюсселя.

      Я проследовала к папиросе, оставленной на кухне, а Лебедев – за мною.

      – Уж поделитесь, что ли. Банально, но и я бы покурил.

      Сценки из не обо мне написанной книги сменяли друг дружку: я вообразить не могла, что буду курить вдвоем с доктором Лебедевым. А будто и обычное дело.

      – Я всегда этого ждал. – Лебедев, с непривычки, не заметил, как пепельный колпачок сделался слишком уж длинен, и осыпал серыми хлопьями столешницу. – Много лет ждал – в любую минуту. Но…

      – И вы безобразничаете, Иван Сергеич? – чуть улыбнулась Гунька, заходя. – Ладно уж Нелли…

      – Я уже перестал. – Лебедев поднялся. – Оставлю вас, дорогие.

      – А помнишь, как мама меня учила классиков литературы запоминать? – Гунька достала из холодильного шкафа бутылку минеральной воды, нашла стакан. – Очень хочется пить. Чего-нибудь похолоднее. Да, вот такой, газированной, терской.

      – Знаешь, забыла.

      – Ну как же… Тургенев – как Лебедев. Пушкин – как кузен Саша. В самом деле легко запоминалось.

      Я исподволь присмотрелась к ней. Бледная, но спокойная. Чему удивляться: чья школа? Важно только одно – будет ли она плакать, оставшись в одиночестве? Если это больше шок, чем воспитание, тогда плохо. Но с этим разберется наш эскулап.

      – В Москве жарко. – Гунька вновь отпила пузырящейся воды. – А мама одета тепло. Она куда-то выходила вечером. Ты не знаешь, куда?

      – Нет.

      – Я бы хотела знать.

      – Надо достать документы, Лизонька. – Доктор промокнул платком лоб. – Сейчас приедут… Приедут люди.

      – Да… Я понимаю. Нелли, можно тебя попросить? Все там, у мамы в бюро. Только не в зелёной папке, а в синей. В зелёной – бумаги по хозяйству. А я еще с мамой немножко побуду пока, ладно?

      Тревожный колокольчик. Осторожнее! Этим нельзя обременять никого – ни Гуньку, ни Романа. Роман, ну, где же ты?

      Папки оказались совершенно одинаковы, поэтому Наташа их пометила. Я медленно отбирала нужные, забрав искомое в гостиную. Строчки чуть прыгали перед глазами, наплывая друг на дружку. Так со мною случается при сильном напряжении нервов.

      Соль диез си. Фа диез ми.

      В квартиру влетела Рина, Виринея Модестовна, вторая жена Юрия.