‎Красавица и чудовища. Данила Пархоменко

голосом спросила она, наклонившись к какому-то пьянице.

      Незнакомец оказался простым крестьянином и, как выяснилось, мало чего знал о переменах в городе. Причина его прибытия была обыденна – ночной ливень вынудил его отложить жатву до тех пор, пока колосья не просохнут. Тем не менее, в город он приплелся прямо с косой. С ней же в обнимку и успел напиться.

      Беседа помогла мало, но, хотя бы удалось проверить действенность прихваченных с собой вещиц.

      Миновав еще пару домов, Элиза смогла-таки расслышать содержание криков. Среди них были и детские – казалось, здесь собрались чуть ли ни все горожане. Так что пришло время узнать, работают ли вещицы с более трезвыми горожанами – Элиза не желала скрываться. Лишь пыталась проверить гипотезы.

      Путь предстоял сложный, но узкий сточный ров шел прямо от площади перед церковью. Можно было придерживаться его.

      Элиза плотно завязала глаза и лицо, и, глубоко вздохнув, вынула из мешка коротенькую геральдическую скапулу – ту, что она сняла с одного из выставленных подобно статуе доспехов в главном зале замка, и кое-как закрепила ее поверх шубы.

      Постукивая черенком позаимствованной косы по кирпичному краю сточной канавы, она двинулась вперед. Чтобы не врезаться ни в кого со спины, она позвякивала колокольчиком.

      К сожалению, она уже не помнила, для какой еще цели позаимствовала из замка этот колокольчик – оставались только смутные воспоминания больше напоминавшие сны, но вещица была необычная – наверняка, особое творение местного промысла.

      Как бы то ни было, горожане, да и все люди вообще, не помнили о здешнем лорде. Исключениями пока были лишь Селин и Адам – ее отец, тот, кто, по ее словам, первым не так давно наткнулся на замок. Все прочие не помнили о существовании всего, что связано с августейшим родом. Проверять, что именно случится если Элиза увидит собственное отражение, облаченное в тряпки с запретной символикой, ей не хотелось. Также ей не хотелось лично выходить к скандирующей толпе, требующей, если верить крикам, выдать ведьму. Скорее всего, речь шла о Марии или ей самой. Подобный внезапный сплоченный порыв, скорее всего, был делом рук настоящей ведьмы. Та могла успеть явиться жителям ее любимого городка в ночных кошмарах и потребовать расправиться с чужаками.

      Элиза медленно шла прислушиваясь к крикам и разговорам собравшихся горожан. Ее бесхитростный прием, кажется, работал, либо людям было не до закутанных в облезлые меха бродяжек с косами. Судя по разговорам, искали все-таки именно Элизу, но утверждения о том, что она продала душу нечистому, были не на первом месте. Главной темой было исчезновение Жерара – защитника города. Правда, другие говорили, что он уже вернулся и первым делом решил наведаться к племяннице кузнеца, дескать, она сама прямо так не говорила, но «по глазам видно». Другие утверждали, что он лежал с жаром в старой егерской сторожке. Но все сходились во мнении, что шторм наслал кто-то из приезжих, что Мария призналась во всем, но ясное дело,