Каждый дар – это проклятие. Кэролайн О’Донохью

злиться друг на друга! – кричу я. – Немедленно успокойтесь!

      Идолослужение, волшебство, вражда, ссоры.

      Они прыгают со строительных лесов первого этажа на землю, прижимая на ходу свои раны.

      – Я не злюсь, – возражает Ро, но здание не соглашается.

      Он пытается сосредоточить свою силу, чтобы успокоить дом, подобно тому, как расслабил радиатор. Но уже слишком поздно, его сила уже слишком слилась с силой Аарона к слабостям. Их способности непредсказуемым образом спутались, продолжая сотрясать погрузившееся в хаос здание.

      Во мне закипает гнев. Я ненавижу их за глупость, ненавижу за то, что они рискуют разрушить то единственное, за что я ответственна в этом мире. Устье Колодца – место, которое передала мне сестра Ассумпта. Гнев разгорается, и по жилам растекается жар несправедливости. Они ведут себя по-свински. Я просто хотела, чтобы Аарон рассказал, что с ним было после похорон. Я не просила его вести себя по-детски, подкалывать окружающих и показывать свою глупую агрессию. Мы и без того достаточно пережили.

      Оба они смотрят на здание.

      – Отличная работа, парень, – сухо произносит Ро.

      – То есть ты обвиняешь меня.

      Поток белой ярости готов разорвать меня, а затем…

      Ярость сменяется очень странным ощущением. Как будто передо мной проплывают звезды, луны, планеты. Осколки тысяч тарелок. Наверное, у меня инсульт, аневризма, сердечный приступ. Тягостное ощущение замедленного времени. Мое сознание как будто переступает через очередной рубеж. Слух затуманивается. Лицо пылает.

      – Что за черт? – сначала удивляется Аарон, потом что-то похожее бормочет Ро.

      Я с трудом слышу их слова. Мне вдруг становится трудно сосредоточиться. Я смотрю на них, их глаза заплывают молочным туманом.

      – Я ничего не вижу, – говорит Ро. – Мэйв? Почему я ничего не вижу?

      Глаза их теперь похожи на опалы, на заполненные белым дымом шарики, на блюдца с кремом. На них страшно смотреть, у них такие странные, совершенно неправильные лица. Мне кажется, что я нахожусь во сне – во сне, где жизнь такая же, как и наяву, за исключением одной ужасной, шокирующей детали.

      Они простирают руки, пытаясь нащупать что-то, и я делаю шаг назад. Страх во мне берет верх над всем. Даже над любовью. Даже над дружбой.

      – Я… я не знаю.

      Потом я собираюсь с силами и пытаюсь прийти в себя. Беру Ро за руку.

      – Не волнуйся, я здесь.

      Он благодарно сжимает руку в ответ. Я тянусь к Аарону, хватаю его за плечо.

      – Ты как?

      – Я… я не…

      Дрожь прекращается. По крайней мере, хоть какое-то облегчение. Строительные леса сломались, но дом, к счастью, уцелел.

      Я стараюсь говорить спокойным, уверенным и авторитетным тоном.

      – Послушайте. Я не знаю, что происходит, но мы это исправим, понятно?

      Луна затягивается облаками, начинает накрапывать дождь. Капли рассеянные, холодные, легкие.

      – О… вроде прошло, – внезапно говорит Аарон, моргая глазами, в которые вернулась прежняя