Каждый дар – это проклятие. Кэролайн О’Донохью

почему он первым произнес имя Ро и почему у него такой удивленный тон. Но это Аарон, и я ощущаю облегчение, как будто бы только что нашла потерянный паспорт.

      – Какого черта?! – восклицаю я. – Аарон!

      Высунувшись из окна, Аарон докуривает сигарету. Спиной он опирается на строительные леса снаружи. Волосы у него коротко подстрижены, глаза усталые. Он похудел, хотя и раньше выглядел не то чтобы плотным. Сейчас, когда его лицо стало виднее, заметно, как на нем выпирают скулы.

      – Это еще что такое? – спрашивает Ро, поднимая фотоаппарат.

      – Положи на место, – довольно грубо говорит Аарон.

      – Ты зачем шныряешь в разрушенной школе? Да еще с камерой!

      Ударение на слове «камера» немного сбивает Аарона с толку, и он делает паузу, чтобы рассмотреть нас обоих. Затем он понимает, что мы явно одевались в спешке.

      – Ого, – мрачно произносит он. – Я и не думал, что прерываю сеанс падения Содома и Гоморры. А почему у тебя медная труба в руке? Собираешься ею забить меня до смерти?

      – Подозреваемый не ответил на вопрос, – Ро по-прежнему крепко сжимает трубу.

      – Ради бога, что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – И где ты был?

      Аарон как-то странно смотрит на меня, держа сигарету меж губ. Он переводит взгляд с меня на Ро, затем снова на меня.

      – Кое-где, – отвечает он наконец. – Был кое-где поблизости.

      Рядом со спальным мешком лежит черный пластиковый мешок с одеждой и небольшой рюкзак с расстегнутой молнией. Из него выглядывают баллончик дезодоранта, гель для душа, бритва.

      – Аарон, ты спал в мешке?

      – Какая разница, как я спал?

      – Ты что, объездил весь мир и теперь ночуешь здесь?

      Он прищуривается, глядя на меня, как будто пытается понять, к чему я клоню. Как будто я говорю загадками. Его подозрительность меня расстраивает. Голос мой повышается, как будто я вот-вот заплачу или заору, как психованная.

      – Мы все так волновались, Аарон, и нас так напугала эта история с Домохозяйкой. Ты расскажи хотя бы, почему ушел.

      – И почему вернулся, – добавляет Ро. – С камерой.

      Ро шагает к нему, сдвинув брови. Аарон отходит от окна.

      – Не трогай ее, Ро, – говорит он низким голосом, напоминающим о снисходительности бывшего фундаменталиста – тоном, словно говорящим «Я-то знаю побольше твоего, парень».

      – Это почему еще? – огрызается Ро. – Почему нельзя ее трогать?

      Я пытаюсь понять, почему Ро так заинтересовался камерой. Даже когда мы считали Аарона врагом, было трудно вообразить, что он станет подглядывать за нами и шпионить. Но тут я понимаю, что новый «старый «Поляроид» излучает частоту, ощутить которую может только Ро. Точно так же, как я могу видеть цвета аур людей, Ро видит нечто вроде странных атомов, вылетающих из этого небольшого механизма.

      – Только не надо вот этого, ладно? – почти угрожающе говорит Аарон. – Просто не надо.

      – А почему ты здесь? – я пытаюсь вернуться к более насущной теме.

      Ро придвигается ближе к фотоаппарату, и ситуация походит на войну