Автор и герой в лабиринте идей. Андрей Аствацатуров

улыбкою прервав сидящих рядом,

      В шар мироздание сдавить рукою

      И к роковому подкатить вопросу…[28]

      Как мы видим, бунт героя вырастает до масштабов вселенской катастрофы: он готов решать фундаментальные вопросы бытия. Слова Пруфрока представляют собой парафраз строк из стихотворения поэта-метафизика Эндрю Марвелла (1621–1678) «To His Coy Mistress» («Застенчивой возлюбленной»). Лирический герой этого стихотворения, хорошо знакомого любому английскому читателю, убеждает свою возлюбленную отбросить застенчивость и ответить на его страсть, ибо в реальной жизни им отведено не слишком много времени:

      Let us roll all our strength and all

      Our sweetness up into one ball[29].

      («Давай соединим всю нашу силу и всю нашу страсть в единый шар» – подстрочный перевод.)

      Читатель, ориентированный Элиотом на реальность стихотворения Марвелла, сразу же замечает, что слово «sweetness» (сладость) заменено в тексте «Пруфрока» на слово «universe» (вселенная). Вновь обманывая читательское ожидание, Элиот снижает возвышенно-романтический пафос, показывая скрытый эротизм Пруфрока. Таким образом, обнаруживаются истинные основания и механизмы романтического миросозерцания. Самоидентификация героя, понимание им смысла своего переживания оказываются мнимыми. Пруфрок выдумывает собственную индивидуальность, «апеллируя к романтической любовной традиции»[30]. Он не переживает трагедию, а разыгрывает ее, наслаждаясь своей ролью. Даже собственное поражение становится для него поводом для самолюбования и литературной самоидентификации:

      No! I am not Prince Hamlet, nor was meant to be;

      I am attendant lord, one that will do

      To swell a progress, start a scene or two…[31]

      Нет, я не Гамлет, быть им не судьба мне,

      Я лишь один из свиты, нужный для завязки…[32]

      Сущность Пруфрока – пустота, неспособная на самоосмысление[33], внутренний хаос, который возникает в начале стихотворения в бессмысленных нагромождениях реалий ночного города и в образе городского тумана.

      Однако Пруфрок – не только герой стихотворения. Он – романтический художник, создающий «любовную песню». Элиот, таким образом, раскрывает нам практику сочинения романтических произведений. В ее основе лежит отрицание действительности, ибо романтический художник замкнут в мире своих случайных ощущений, не опосредованных религиозным чувством, и лишен целостного видения мира. В сознании Пруфрока все распадается на отдельные, не связанные друг с другом фрагменты. Соответственно, творческий процесс становится хаотичным и импульсивным самовыражением случайных эмоций. Но внутренний хаос Пруфрока не находит, да и не может вообще найти, для себя адекватной формы. Пруфрок внезапно восклицает: «It is impossible to say just what I mean!»[34] («Невозможно высказать то, что я имею в виду!» – подстрочный перевод.) Его произведение так и останется ненаписанным.

      В ранних произведениях Т. С. Элиота критическая стратегия еще только складывается. Она принципиально усиливается уже в текстах его второго поэтического сборника («Стихотворения»), к которому принадлежит «Суини среди соловьев».

«Геронтион» в контексте религиозно-этических представлений Т. С. Элиота

      Изначально стихотворение «Геронтион» (1919) было задумано как один из многочисленных фрагментов «Бесплодной земли»,

28

Элиот Т. С. Бесплодная земля… С. 94.

29

Marvell A. The Complete English Poems. London, 1974. P. 51.

30

Smith Gr. T. S. Eliot’s Poetry and Plays. Chicago, 1958. P. 15.

31

Eliot T. S. Colleсted Poems. P. 7.

32

Элиот Т. С. Бесплодная земля… С. 95.

33

Maxwell D. E. S. The Early Poems // Critics in T. S. Eliot. London, 1973. P. 11.

34

Eliot T. S. Colleсted Poems. P. 6.